Девушка с интересом всмотрелась в мое лицо:
– Да-а-а, касатик! Не своей смертью ты помрешь – точно тебе говорю! Ручку позолоти, касатик, погадаю тебе на смертушку твою преждевременную…
– Жаль, конечно. Своей смертью умирать – не так уж и плохо… – Вздохнул я. – А почему, кстати?
– Умный слишком. Таким бошки в первую очередь откручивают.
Я улыбнулся. Мы как раз проходили мимо лавок-магазинов, предваряющих вход на рынок. Если на рынок торговцы приходили утром, а уходили где-то к обеду, то такие… стационарные лавки работали постоянно. Даже без выходных.
Я показал пальцем на красный флажок с женским платьем над одной из лавок.
– Зайдем?
Хана, бросила взгляд на флажок, перевела сверхподозрительный взгляд на меня:
– Это ты так решил пошутить надо мной? – Прищурилась она.
– Нет.
– Не издеваешься?
– Нет.
– Точно-точно?
– Да.
– И мы там что-нибудь обязательно купим?
– Обязательно…
– Ура-а-а!
Цветастый вихрь исчез внутри лавки раньше, чем смолкло эхо радостного крика.
Уважаемые торговцы! Я обязательно компенсирую какой-нибудь покупкой вашу моральную травму… которая вот-вот сейчас произойдет…
– Ой! – Явно испуганный женский голос. – Осторожно, прекрасная юная госпожа! Не надо трогать, пожалуйста, этот манекен! – он… Ай! Ой, мои предки! Хозяйка! Хозяйка! Эта юная госпожа ушиблась!
… уже произошло.
* * *
– У меня ножки бо-бо… – Ныла девочка.
Однако, нытье не мешало ей с любопытством осматривать простенькое убранство «Лунной Волчицы».
Мы заняли «кабинку» – небольшой закуток у стены на невысоком подиуме, огороженный с двух сторон высокими тонкими стенками. Главное преимущество таких «кабинок» – огромное количество подушечек, на которых можно развалиться со всем удобством. Что Хана и проделала, закинув ножки на целую горку подушек, подложив подушки под голову, под поп… поясницу… в общем, обложилась подушками полностью…
Это, правда, не значило, что любопытство ее вдруг тоже запросило пощады. Время от времени Хана вскакивала, когда слышался какой-нибудь громкий звук или кто-то начинал громко говорить, и активно вертела головой, заглядывая за перегородки.
Мне же приходилось сидеть… красиво. Такую необходимость диктовало красивое свободное платье и легкий макияж на лице. Это пацанка-Хана могла тут электровеник изображать – к поведению детей и «пока еще детей» требования окружающих куда мягче. А вот с незамужней, но вполне уже «в возрасте» девицы, которую я изображал – спрос строже. «Обликом орале» – все дела.
