Утро было серым, хмурым и дождливым. Дориан уже мог встать с постели, чтобы посмотреть в окно. Пожелтевшая трава и облетевшие деревья в саду под окнами навевали грусть и тоску. Металлическая ограда с высокими остроконечными прутьями окружала обитель вдоль подножия холма. Ворота были распахнуты, словно кого-то ждали. Хотя, возможно, в святой обители никогда не закрывали двери. Ведь в таких местах всем рады помочь. Небо хмурилось, тяжелые серые тучи медленно ползли с моря. Отсюда его не было видно из-за деревьев, но мужчина знал, что оно в той стороне. За воротами через дорогу был небольшой пруд, сейчас покрытый туманной дымкой.
Марта так и не заходила к нему. Дориан все больше убеждался в том, что оскорбил ее неожиданным прикосновением. Мужчина ругал себя за несдержанность.
– Нужно найти ее и извиниться, – сказал он себе под нос.
На стуле рядом с кроватью лежала чистая одежда. Анна принесла ее накануне, сообщив, что выбросила его старые вещи. Брюки оказались немного длинноваты, сорочка шире в плечах, но в целом одежда вполне сносная. Кувшин с водой для умывания был полон и стоял рядом с медным тазом за ширмой. Наскоро умывшись, Дориан вышел из комнаты.
Коридор был пустынно безлюдным и мрачным. Как и всегда в каменных домах. Мужчина посмотрел по сторонам, прицениваясь, куда же идти. В конце концов, он решил идти направо. Скоро коридор начал расширяться, послышались голоса. Дориан вышел к лестнице со стоптанными каменными ступенями, посмотрел по сторонам – по-прежнему никого не было видно. Но голоса стали отчетливее и ближе. Он решил идти на звук, его мучила совесть, хотелось отблагодарить своих спасителей. Пусть даже они заставят его работать конюхом, он с благодарностью примет любое поручение. Дориан печально улыбнулся. Родившись в семье преуспевающего торговца, он не знал тяжелого труда и привык к излишествам. Единственный сын сурового отца. Оказался слишком самоуверен и глуп, чтобы добиться успеха. И вот к чему это привело. Умирал в трущобах, копался в отбросах, чтоб хоть как-то выжить. Лишь благодаря Марте он сейчас не гнил в смрадном канале города.
