– Малькольм, – позвала она пересохшими губами.
Мужчина тут же оказался рядом. Положил ладонь ей на лоб.
– Как ты? – только спросил он. Охотник был как всегда в одних бриджах. Его массивные руки были в кровавых повязках по самые плечи. Девушка закусила губу.
– Это я сделала? – спросила она тихо.
– У тебя лихорадка, – ушел он от ответа. – Вот, выпей. Это лекарство. И даже не думай противиться. Я сделаю все, что потребуется, чтобы ты это выпила.
Марта подняла руку, чтобы взять стакан, но тут же уронила ее на покрывала. Как же она ослабела.
– Не могу.
– Я помогу, – он придержал ее голову, пока она пила. Напиток был ужасен на вкус. Девушка закашлялась.
– Какая гадость!
– Пей все до дна, – строго сказал мужчина. Девушка хотела было съязвить, но взглянув на его перевязанные руки, молча допила все.
Он уложил ее обратно, поправил покрывало. На его щеках играл румянец. Марта заподозрила неладное.
– Эй, ты что, покраснел? Что ты мне дал? Что там? Снотворное? Хочешь меня отра… я что, голая?!
Малькольм отвел глаза.
– Я не смотрел на тебя, клянусь. Там… твое платье, оно… ты… в общем… а переодевать тебя я не стал, я еще жить хочу. Вот, – сбивчиво объяснил мужчина.
– Давно я сплю?
– Сутки. Брат Грегори напоил тебя снотворным, чтобы ты не страдала.
Марта молчала, кутаясь в простыню. Быть немного вампиром не так страшно, как страдать от лунных изменений. А еще страшнее, когда луна вообще не влияет на эти трансформации.
– Я чудовище, – подвела она итог своим размышлениям.
– Не говори так. И не вини никого. Они спасли тебе жизнь.
– Тебе легко говорить. Ты человек. Мужчина. А кто я? Я никто! Ни человек, ни вампир, ни оборотень. Жалкое ничтожное существо. Орудие убийства. Инквизитор в первую очередь закинет меня в священный костер, обвинив во всех мирских грехах, стоит мне лишь раз оступиться!
– Боже, Марта. Он уже давно никого не сжигает. Это запрещено.
– Да, как же! Я знаю, как он пытает несчастных в подвалах своего замка! Лучше бы сжигал, чем мучить. Маньяк. Ты его руки видел? Мерзкие, как слизняки, – он поежилась.
Малькольм сидел рядом с ней на кровати. И смотрел, как она горячо возмущается. Какая она все-таки необычная. Только что была в отчаянии, не в силах держать стакан с лекарственным отваром, а теперь вот сидит, ругается. И волосы рассыпались по плечам, кое-где еще остались завядшие белые цветочки, он аккуратно начал их вытаскивать, не замечая, как она возмущается. Изящные кудри свалялись и висели сосульками, Малькольм даже подумал, что нужно бы их расчесать. А как восхитительно пахли ее локоны! Словно цветочный луг весной.
