Утратил руку левую свою.
Я знаю - гений пламенный и смелый
Тебе послал недаром Аполлон.
Твой труд проник уже во все пределы,
На Росинанте путь свершает он.
И зависти отравленные стрелы
Не создают великому препон.
Ступай же ввысь, где обитают боги,
Путь на Парнас открыт перед тобой.
Там Аполлон от верных ждет подмоги,
В союзники зовет он гений твой.
Но торопись прийти в его чертоги!
Туда двадцатитысячной толпой
Спешат по всем тропам и перевалам
Поэты-недоноски, рифмачи.
Иди на битву с поднятым забралом,
На них свои поэмы ополчи.
Дай отповедь непрошеным нахалам,
Чей вздор грязнит поэзии ключи.
Итак, вперед, к блистательным победам!
Со мной тебе и пища не нужна.
На что желудок засорять обедом!
Домчат нас быстро ветер и волна.
Советую, ступай за мною следом
И убедись, что речь моя верна.
И я пошел, хоть, признаюсь, без веры,
Однако впрямь - не лгал лукавый бог!
Но вы представьте зрелище галеры,
Сколоченной из стихотворных строк!
И всюду - только рифмы и размеры,
Ни строчки прозы я найти не мог.
Обшивка - глоссы. Их на обрученье
Невесте умилительно поют,
И ей потом в замужестве мученье.
Гребцы - романсы , бесшабашный люд!
Они любое примут назначенье,
Годны везде, куда их ни суют.
Корма была, - такого матерьяла
Я не видал, но, видно, дорогой,
И в нем сонетов череда мелькала
С отделкою неведомо какой,
А на штурвал терцина налегала
Уверенной и мощною рукой.
Являла рея длинное сплетенье
Томительных элегий - горький стон,
Похожий на рыданье, не на пенье.
И мне напомнил тех страдальцев он,
Что на себе постигли выраженье:
"Под реей перед строем проведен!"
Болтливый ракс был весь из редондилий,
Они сплетались, гибки и стройны.
В грот-мачту здесь канцону обратили,
На ней канат в шесть пальцев толщины,
А снасти были, все из сегидилий,
До тошноты нелепостей полны.
Из крепких стансов, правильной шлифовки,
На славу были стесаны борта.
По всем канонам, вместо облицовки,
На них была поэма развита.
И твердые сонетные концовки
Для паруса пошли взамен шеста.
Вились флажки цветистой полосою
Стихами разных форм, размеров, длин.
Сновали юнги быстрою толпою,
И был украшен рифмой не один.
А корпус представлялся чередою
Причесанных и правильных секстин .
И гость, моим довольный изумленьем,
Дав оглядеть мне свой корабль чудной,
Склонился мягким, вкрадчивым движеньем
И ласково заговорил со мной.
И речь его могла казаться пеньем,
Мелодии подобна неземной.
И молвил он: "Среди чудес вселенной
