– А дальше? – Юрий уже знал ответ.
– Дальше? – Гомбовский в ярости сжал кулаки. – Господин старший лейтенант забрал карту и все бумаги с материалами исследований и просто бросил его умирать в каком-то стойбище. Да вот просчитался барон. Наш товарищ прожил еще достаточно долго, чтобы добраться до людей и сообщить в Комитет о золоте и о Нольде. Оттого только этого немецкого выродка не прикончили сразу.
– Вот как? Ты, значит, хочешь вернуть похищенное у твоего товарища?
(Да все ясно, кто убийца. Гомбовский захотел украсть бумаги барона и не мог отказаться от мысли лично отомстить за соратника.)
– Не обо мне речь, Туз. – Собеседник зловеще улыбнулся. – Комитет, если хочешь знать, уже два с лишним года как вынес ему приговор за то, что он творил в Эстляндии в девятьсот седьмом. А, ты же не знаешь… Вернулся он из Японии, когда революция уже была подавлена, но бои кое-где еще шли. Пока Нольде сидел в плену, добрые крестьяне сожгли его мызу, видать, вспомнив все добро, что сделали им его предки… Чертовы остзейские немчики! – выругался он. – Слушай дальше, барон сколотил из матросни, из самого отребья, карательный отряд и взялся умиротворять родной край. Убивал, вешал, жег… Как и все баре. Но отличался уж каким-то особым зверством. Было у него одно излюбленное развлечение. Он расстреливал целые семьи, но не всех. Убивал только молодых, даже совсем детей, а стариков щадил…
– Не может быть! – невольно воскликнул Юрий, подавшись вперед.
– Говорю, что знаю от тех, кто чудом тогда уцелел! – бросил Гомбовский. – Он говорил, что убить еще и их было бы непозволительным милосердием.
Дальше, – продолжил Витольд, – слухи о его подвигах просочились в общество. И даже Анненский, наш великий поэт и жрец чистого искусства (презрительная усмешка), стихи об этом написал. «Старые чухонки», не слышал?
Стряпчий лишь качнул головой.
– Вот так… А когда это все дошло до верхов, а наши генералы с адмиралами публика брезгливая, даже они не подают руки жандармам. Если уж Преображенский полк отказался расстреливать восставшую Пресню, наплевав на царский приказ! И ведь не революционеры с разночинцами, а дворяне столбовые! А уж тут свой замарался по доброй воле… В общем, Нольде дали Станислава третьей степени, самый низший, как ты знаешь, орден, отказали в очередном производстве в чин, к чему-то придравшись, и вместо Гвардейского экипажа ему пришлось перевестись в Сибирскую флотилию, где он и попал в экспедицию. Хотя и на Дальнем Востоке барон не ужился, ушел в отставку и уехал за границу. Когда же вернулся… В общем, товарищи решили, что сперва нужно добыть карту Богоявленского. Боевая организация планировала похитить этого мерзавца и хорошенько расспросить. – Гримаса неподдельной злобы исказила его лицо. – Однако этот тип опять куда-то исчез из Петербурга. Объявился он около полугода назад с этим своим
