— Твое здоровье, дедушка! — Сташек выпил, поперхнулся, закашлялся. — Ну и крепка!
— Это самогон. Сразу видно, что непьющий ты. Это хорошо. — Заткнул бутылку свернутой из газеты пробкой. — А я здесь, как видишь, один-одинешенек горе мыкаю. Стефан, с тех пор как его немцы забрали в концлагерь, а случилось это под Рождество в сорок втором году, не дает о себе знать. Боюсь, как бы он там случайно…
— Не думай так, дедушка. Война только что закончилась, люди еще только возвращаются.
— Дай бог, чтобы так было, как ты говоришь. А Изидор, с тех пор как влез в политику, совсем не бывает дома. По правде говоря, за ним уже несколько раз приезжали из Жешова.
— Чего хотели?
— Говорили, что он прячет оружие и связался с лесными братьями.
— Дедушка, а скажи мне, только честно: чего хотят эти лесные? Чего не хватает дяде Изидору? Ведь Польша-то уже есть. Так что им еще нужно?
— А я знаю? Говорю ему: «Ты лучше хозяйством займись, ведь это твое крестьянское дело, а в политику не лезь». А он мне в ответ: «Ты хочешь, чтобы коммунисты костелы позакрывали, а тебя в колхоз загнали?» Ну и сказывает, что коммунисты не удержатся долго у власти, вот-вот Запад выступит и погонит русских. Новая война, говорит, скоро начнется.
— Что они там с ума посходили с этой войной? Им все еще мало? Как и с этими костелами. Вот мы даже сами там, в Поморье, ксендзу провели в костел электричество. А знаешь, кто отдал такой приказ? Наш командир батальона, русский, майор Таманский. А разве у вас здесь закрыли хоть один костел?
— Э, где там, у ксендзов как брюхо росло, так и растет. До сих пор эти юродивые им кур носят. А колхозы? Ты ведь, Сташек, был в России и знаешь, как там?
— Знаю, дедушка. Никто там из одной миски не ест, общих жен тоже не имеют. А если кто хочет работать, не ленится, тот и живет по-человечески. Но это Россия, а здесь, у нас, Польша. Если бы государство собиралось создавать колхозы, зачем бы оно тогда раздавало помещичьи земли крестьянам?
— Так-то оно так. У нас тоже провели земельную-реформу в Саркачках. Но люди поначалу взяли землю, а потом некоторые из них перепугались и сдали ее обратно. Боятся.
— Чего?
— А вдруг вернется довоенная власть? Лесные тоже против реформы. В Бороке двух крестьян убили.
— За что?
— Люди сказывают — за то, что взяли помещичью землю, с коммунистами якшались. Ведь у нас тоже их здесь, в Калиновой, немало. К примеру, Юзеф Скочиляс, не наша родня, только фамилия такая же, — хороший мужик, ничего сказать не могу. Так эти лесные уже несколько раз за ним приходили, только везло ему, потому что не заставали дома. А теперь он уже даже дома не ночует, прячется по ночам, где только может. А по правде говоря, и нам не помешал бы кусок земли из Саркачек, почва-то там плодородная, как раз под свеклу. Ну и близко, прямо через Струг…
