— Я так и думала.
— Почему?
— Да вы говорите как-то иначе… Вот, к примеру, ваш товарищ, тот пожилой, блондин…
— А, Браун!
— Он говорит так, как у нас в доме.
— Потому что он родом из западной Польши. Из Силезии. Но вы очень хорошо говорите по-польски. А жили ведь среди немцев.
— По правде говоря, это заслуга моей мамы. В нашем доме нельзя было произнести ни одного немецкого слова. Мы всегда разговаривали между собой только по-польски.
— Но немецкий-то знаете?
— Знаю, конечно.
— А я ни в зуб ногой. Только «Hände hoch!»… Пойду проверю мотор, а то что-то он сильно чихает.
Сташек вспомнил о мотоцикле к слову, чтобы что-то сказать. И это «Hände hoch!» тоже у него вырвалось ни с того ни с сего. Вместо того чтобы сказать девушке что-то приятное, попробовать как-то расположить к себе — пустая болтовня. Но ничего не мог поделать с собой — в ее присутствии робел. А как обрадовался, когда она вышла вслед за ним, об этом только и мечтал, чтобы стояла рядом, разговаривала с ним. Сташек спрыгнул с лестницы, присел у мотоцикла и делал вид, что чинит. Ванда подошла поближе.
— Что-то испортилось?
— Да вроде нет. Впрочем, попробуем-ка завести.
Нажал на стартер. Раз. Другой. Мотоцикл взревел так, что дым повалил из выхлопной трубы. Сбросил газ, сел на сиденье.
— Не хотите прокатиться?
— С большим удовольствием. Только не очень быстро!
— Не бойтесь.
Он рванул с места как снаряд. Ворота. Дорога. Пригорок за деревней. Мелькают придорожные деревья. Ветер бьет прямо в лицо. Что за девушка! Сташеку хотелось петь от счастья. Время от времени он поглядывал на Ванду. Сидит в коляске, разрумянившаяся, улыбающаяся. Что за девушка! Ехать бы с ней да ехать хоть на край света! Но надо возвращаться. Поворот. Скорость. Деревня. Ворота. Двор. Счастливые, искрящиеся глаза девушки.
Ну и влюбился Родак. Насмерть.
Когда они возвращались в Зеленое, вечерело.
Подвыпившие Браун и Гожеля, особенно последний, начали подсмеиваться над Сташеком. Зубоскалили, стараясь перекричать треск мотоцикла.
— Ну и гусь наш Сташек, а?
— Мы там стариков развлекаем, о политике разговор ведем, а наш сержант в это время их дочке зубы заговаривает.
— Такую бы и я не прочь приголубить. Девочка что надо!
— Такую бы и в кроватку положить не грех!
— С нею не соскучишься.
— Сташек, ты ее хоть приголубил?
— Ты его, браток, еще не знаешь! Он только тихоню из себя строит. А как до бабы доберется, то хо-хо!
— Даже эту чокнутую Клару не пропустил…
Сташек так резко затормозил мотоцикл, что его товарищи просто чудом не вылетели из коляски, как из катапульты.
