События в Великом княжестве Литовском 30-х годов XV в. изучались историками нескольких стран — России, Польши, Литвы, Украины, Белоруссии и Германии. Однако национальная традиция их изучения сложилась не во всех из них. В периоды повышенного интереса к данной теме (конец XIX — первая половина XX в., конец XX — начало XXI в.) национальные исторические школы тесно взаимодействовали между собой. Творчество некоторых ученых сложно «классифицировать» «по национальному признаку»: скажем, дореволюционные работы М. В. Довнар-Запольского вполне выдержаны в духе тогдашней российской историографии, а после революции 1917 г. он стал основоположником белорусской исторической науки[14].
Первая работа, посвященная событиям 1430-х годов в Великом княжестве Литовском, появилась в начале XIX в. Это была биография князя Свидригайла Ольгердовича, принадлежащая перу немецкого драматурга, историка-аматора, долгое время служившего в России, Августа Фридриха Фердинанда фон Коцебу (1761–1819). Коцебу одним из первых получил доступ к материалам архива великих магистров Тевтонского ордена, хранившегося в Кенигсберге. На их основе он написал четырехтомную «Старинную историю Пруссии», а затем приступил к работе над биографией Свидригайла, оконченной к 1817 г.[15]
Собственно научное значение его книги состоит как раз в том, что он попытался ввести в оборот новые источники о деятельности этого князя[16]. Коцебу явно идеализирует героя своей книги, превозносит его достоинства, что казалось наивным уже современникам (в частности, H. М. Карамзину[17]), как и общий вывод: если бы Свидригайло не был свергнут с престола ВКЛ в 1432 г., Польша уже в первой половине XV в. могла бы стать «литовско-русской провинцией»[18]. Несмотря на значение книги для тогдашней науки, политическую «благонадежность» и ходатайство графа Н. П. Румянцева, ее русский перевод был издан лишь в 1835 г.[19] Камнем преткновения послужили буллы папы Евгения IV об унии православной и католической церквей, адресованные Свидригайлу и митрополиту Герасиму. Поначалу цензура сочла, что эти источники не могут быть напечатаны «при частной истории князя Свидригайлы», а должны появиться в труде по истории русской церкви[20].
Образованная общественность встретила книгу Коцебу довольно сдержанно[21]. На тот момент отсутствовали издания источников, необходимые для изучения данной темы, не говоря уже о принципах их критики. Но главное состоит в том, что история Великого княжества Литовского еще не стала предметом специального внимания исследователей. Когда же в 30–60-е годы XIX в. такое внимание стало проявляться, историки не сразу перешли к изучению политической истории XV в. Так, в российской науке на первых порах господствовал интерес к социально-экономической истории ВКЛ и к политической истории этого государства до унии с Польшей, т. е. времени, которое тогда считалось его «золотым веком». Пальма первенства в изучении социально-политической истории ВКЛ 30-х годов XV в. принадлежала польским исследователям. В это время в Польше (особенно в ее австрийской части) интенсивно развивалось национальное движение. Общественные деятели задумывались, каким быть возрожденному Польскому государству и быть ли ему вообще (иногда они указывали на выгоды пребывания польских земель в составе империи Габсбургов
