Как видим, Любавский во многом модифицировал схему Левицкого, сделав акцент на «национально-политическом» моменте и выделив социальный (положение князей). Его заслугой было рассмотрение событий 1430-х годов в их связи не только с предшествующим, но и с последующим периодом. В результате получилась схема, которая выглядела логичной и надолго утвердилась в историографии: отстранение русских (православных) бояр и князей от власти — консолидация элит ВКЛ в последние годы правления Витовта — возвышение русской знати при Свидригайле — его свержение литовцами — уступки русинам в привилеях 1432 и 1434 гг. — поражение Свидригайла — тираническое правление Сигизмунда и его убийство — возведение на престол Казимира литовскими панами — новые вспышки недовольства в русских землях — их допуск к участию в решении общегосударственных вопросов. При оценке этой схемы следует учитывать исходный пункт рассуждений Любавского: исследование по истории «литовско-русского сейма», т. е. центрального органа власти, вместе с тем включавшего представителей местного общества, было продолжением исследования об «областном делении и местном управлении» ВКЛ[43]. В нем ученый пришел к выводу о федеративном характере государства.
Федерализм же подразумевает определенную степень участия регионов в управлении государством. Основным источником для Любавского были документы конца XV и первой половины XVI в., сохранившиеся в Литовской метрике. Они действительно рисуют картину широкой самостоятельности земель ВКЛ и заметную роль в решении общегосударственных вопросов, но насколько эта картина соответствует положению первой половины XV в.?[44] Источники свидетельствуют, что местная знать «земель-аннексов» участвовала в общелитовских сеймах при Казимире, но на вопросе о том, какие именно проблемы с ней обсуждались, историк не останавливается. Следует отметить и попытку Любавского изучить персональный состав правящей элиты ВКЛ, хотя эта линия и не была доведена до конца[45].
Одновременно с Любавским к тем же событиям обратился другой российский историк, работавший с 1901 г. в Киеве, в будущем один из основоположников белорусской национальной историографии, М. В. Довнар-Запольский (1867–1934). В рецензии на «Литовско-русский сейм», касаясь вопроса о привилеях 1432 и 1434 гг., он совершенно справедливо уловил слабое место концепции Любавского: «надо еще доказать, что общегосударственные тенденции тогда уже возобладали над местными и представители русских областей действительно стремились проложить себе дорогу к участию в управлении всем государством»
