— Я частный детектив Татьяна Иванова.
— Детектив — што такое?
Я несколько растерялась. Можно сказать, первый раз в жизни мне довелось встретиться с человеком, которому необходимо было объяснять сущность моей профессии. Я как-то совсем забыла, что Джебраилов прожил значительную часть жизни в горном ауле, уда-. ленном от цивилизации. К тому же он очень плохо владел русским языком.
— Ну, это почти как полиция… — наконец выдавила я из себя.
— Какой полиция? — На лице Джебраилова отразилось некое подобие испуга. — Женщина? Полиция?
Ты не думай вообще — я Лиза насиловал, как она хотел.
— Как насиловал? — насторожилась я.
— Ты что, ее изнасиловал, козел? — Худосочный Бен взял Джебраилова за грудки.
— Сам козел! — отпихнул его от себя Сулейман-бей, и Бен отлетел к стенке. — Лиза меня любить, и я ее…
Бен, однако, не успокоился и, схватив пепельницу, запустил ею в Джебраилова.
— Падла! — держась за лицо, в которое попала пепельница и поранила ему щеку, вскричал Джебраилов. — Сука! Ишак! Твой мама я е..!
И, подскочив к Бену, он ударил его кулаком в живот, отчего Димка согнулся пополам и лицо его исказилось в страшных потугах, подобных тому, что бывают при запорах.
— Вот тебе, вот тебе, падла! — Джебраилов ударил Бена еще раз, на сей раз — в пах ногой. — Ишак! Козел! Обезьян! Дурак такой!
Я поняла, что пора вмешаться, и, подскочив к приготовившемуся нанести очередной удар Сулейман-бею, со спины огрела его по голове тяжелым пресс-папье, которое схватила со стола.
Джебраилов издал удивленный вскрик и медленно осел на пол.
— Что вы делаете? — подал голос маленький лысый человечек позади меня. — Я сейчас вызову полицию…
И потянулся было к телефону.
— Я покажу тебе полицию! — неожиданно со злобой сказала я и, развернувшись, отработанным ударом ладони в живот выключила Асима Кулиевича из мира реальности.
Потом, оглядев поле брани и придя к выводу, что все участники событий пока что неспособны к каким-либо активным действиям, я выглянула в приемную.
Звонить в полицию Шехерезада не собиралась, она молча с испуганным лицом сидела в углу, поджав под себя колени, и плакала, что-то шепча по-арабски, скорее всего молитву.
— Закройте дверь в приемную, — распорядилась я. — Никого сюда не пускать.
— А вы что, из русской мафии? — робко, но уже с уважением в голосе спросила секретарша, тут же бросившись выполнять мое распоряжение.
— Да, — решила не разочаровывать я ее и, убедившись, что дверь закрыта, вернулась обратно в кабинет.
