– Квазик, мои ноги целы? – тихо, испуганно спросила она, не решаясь шевельнуться и определить это самостоятельно.
– Ты в полном порядке, не переживай, – заверили ее.
– А чего о ногах переживать? – фыркнул неугомонный, всё слышащий Бор. – Их за один час вырастить можно: любой формы, цвета и размера, в любом количестве.
В любом количестве?!
Вера резко села, судорожно ощупывая и пересчитывая свои ноги. Фух, две! Привычной формы и размера.
– Зеркало создать можешь? – нервно обратилась она к Квазику: вдруг у нее глаз теперь больше нормы или что-то еще этими хранителями «усовершенствованно».
Зеркал вокруг нее возникло с десяток штук – столь предупредительны оказались все окружающие высшие. Квазик раздраженно хмыкнул, а Вера успокоилась – во множестве зеркал отражалось ее собственное, родное лицо.
– Почему на меня так смотрят? – прошептала она на ушко своему демону-хранителю, поеживаясь под пытливыми, задумчивыми и восторженными взглядами самых разных глаз.
– Ты теперь самая знаменитая низшая человечка этого сектора Вселенной! И не только этого, – пафосно возвестил Си, а Вера впервые не обиделась на определение «низшая». В сущности, она начала гордиться тем, что «низшая». – Последний заезд этих гонок сдвинули на целый час, чтобы все могли убедиться, что с тобой все в порядке.
С мелодичным звоном над головой Квазика возник крупный алый шарик, рассыпая лучистые искорки, как от бенгальских огней. Спросить, с чего вдруг этот вестник не желто-золотистый, как остальные, Вера не успела:
– Вызов на заседание Верховного Суда, – пояснил Квазик. – Тан, ты с нами.
Бледный взъерошенный демонёнок, негодующе посматривающий на Веру и настороженно-виновато – на своего дядю, встал рядом с ними. Все недолгую дорогу в золотом трансгрессионном туннеле он бурчал о безмозглости некоторых, не способных отличить живого демона от его голографической проекции, о том, что будь он сам человеком – уже помер бы от разрыва сердца, не обнаружив ее рядом с собой на смотровой площадке после экстренной эвакуации с трассы. Вера покаянно вздыхала, крепко прижимаясь к мощной груди своего любимого демона и едва не урча довольно от ласковых движений его ладоней по спине и плечам. Горячие мужские руки несли с собой тепло и умиротворение, только черная печать покалывала запястье ледяными иголочками. Ничего, скоро ее снимут! Квазик нашептывал последние инструкции: Суд точно признает договор на продление рода незаконным и даст разрешение на призыв изначальной материи, которая этот договор окончательно аннулирует. Из его объяснений следовало, что для официального призыва и затевается вся эта катавасия с Судом, поскольку он является практически единственной инстанцией, приглашение которой разумная праматерь всего материального проигнорировать не может.
