На квартире, где жили Ганс и Альдона, Гаю просто нельзя было появляться.
Поэтому пришлось Гансу и Альдоне снять на тихой улочке недалеко от центра помещение из трех комнат на втором этаже и открыть заведение медицинско-куафюрного профиля под вывеской: «Гигиенический массаж». Познания Альдоны в этой области были вполне достаточны, а особенного наплыва клиентуры не предвиделось.
Ширма получилась удобная. Под вывеской этого тихого заведения можно было переделывать графа в мясника и обратно без боязни вызвать нездоровое любопытство окрестных обывателей.
Маргарите было сказано, что в случае крайней необходимости она должна прийти или позвонить к Альдоне. Условный язык, простой и надежный, она усвоила в пять минут. А повседневная связь — целиком забота Гая. С помощью Ганса и Альдоны ему не составляло особого труда держать под постоянным наблюдением отель «Кайзергоф» и особняк, который штандартенфюрер СС Раушбергер подарил своему тестю — проконсулу Гаэтано Мональди.
С каждым днем хозяин «Кайзергофа» относился к Маргарите все лучше — такая формулировка была бы вполне уместна, если бы не одно соображение. Отношение Иоганна Брандта в данном случае не поддавалось никаким градациям.
Этот много повидавший на своем веку стареющий джентльмен уже по роду занятий должен был сделаться психологом, тонким знатоком человеческих душ. Владелец гостиницы, если он желает своему предприятию процветания, обязан все видеть и слышать, но ничего не замечать и не говорить. Клиент только подошел к портье и еще не успел вымолвить ни слова, а настоящий хозяин уже знает, сколько у клиента наличными в бумажнике и как себя чувствует его печень. Иоганн, сверх того, умел по одному взгляду определять почти безошибочно даже совершенно не поддающиеся прогнозированию вещи: например, в какой день господин Зет начнет страдать бессонницей и попросит снотворного, а господина Игрек, напротив, одолеет сонная болезнь, и он станет опаздывать к завтраку. Ясновидческие способности Иоганна, продемонстрируй он их для публики, могли бы вызвать у впечатлительных людей мистический ужас. Но все объяснялось лишь его многолетним опытом общения с громадным количеством самых разнообразных человеческих особей.
Он, без сомнения, быстро оценил Маргариту по всем возможным статьям и статям. Фамилия Равенсбург-Равенау, конечно же, была ему известна, но он давно понял, что далеко не всегда можно ставить знак равенства между титулом и его носителем. Определяя степень благородства, он больше верил своим глазам и чутью, чем визитным карточкам. Маргарита была камнем чистейшей воды.
