– Я не стану поливать эти розы, это дело для садовника! – заявила та, поджимая губки, хотя ей предлагали полить не все пятьдесят два куста розового лабиринта, а всего один просто для развлечения.
Чтобы не выглядеть как Биара, принцесса готова была бы сходить и на пятый этаж, но его, к счастью, не было. Все это принцесса додумала, как раз подходя к двери в комнату для гостей.
– Леди Майдем! – принцесса постучала в толстые доски. – Биара!
Никто не ответил. Принцесса занесла кулак, чтобы долбануть посильнее, но увидела, что дверь от стука немного приоткрылась.
– Леди Майдем? – принцесса заглянула в комнату.
Никого. Принцесса пробежала взглядом по помещению и случайно увидела на столе какие-то бумаги. За время одного вздоха любопытство сломило сопротивление представлений о приличии, и принцесса сделала шаг внутрь. Она пересекла комнату и раздвинула рукой листы плотной желтоватой бумаги. На одном из них сверху шла затейливая надпись: «Мой милый!». Дальше Биара ничего написать не успела, но это не имело значения, потому что принцесса не успела бы этого прочитать – в коридоре послышались голоса.
– Зоб свинячий, зуб гусячий, тараканьи потроха! – процитировала принцесса про себя рецепт неприятной ситуации от кухарки, матушки Хло.
Сказала она это уже после того, как совершила ряд стремительных действий: отщелкнула запор длинного платяного сундука у стены, откинула крышку, села в середине, закинула ноги, легла, опустила крышку и вдернула внутрь защемленный подол платья. В сундуке было жарко и душно.
– Я надену сиреневое, – сказала Биара своей служанке, входя в комнату.
Принцесса боролась с любопытством всю свою жизнь и всегда проигрывала. Вместе с ней боролись и проигрывали все ее няньки, воспитатели, наставница мадам Дено и даже король. Принцесса прекрасно знала, что не стоит ему поддаваться до момента принятия решения, плавилась от стыда и раскаяния после, но в сам ответственный момент любопытство неизменно перехватывало вожжи.
Вот и теперь, вместо того чтобы чинно пригласить Биару к ужину, она лежит на каких-то старых рогожах и гобеленах вся красная, взмокшая и злая.
– Нет! – донеслось снаружи. – Не сиреневое. Пусть будет лиловое!
Принцесса закатила глаза. Они вообще отличаются? Обиднее всего, что не удалось узнать ничего стоящего! У Биары есть кто-то милый – вот уж неожиданность! Принцесса могла бы и без всяких писем догадаться по одной ее мечтательной физиономии! А чего она ожидала от Биары? Военных донесений? Строф романтической баллады? Глав трактата «О движениях небесных светил и других огней»?
