Ловчие | страница 13
Она подожгла сама себя? Но что я скажу в суде, что “девушке было настолько хорошо, что из глаз её посыпались искры, которые и послужили причиной возгорания”? Так, что ли? Надо выяснить, что случилось на самом деле. Выбраться из больницы и вернуться домой. Может, там я нашёл бы что-то… что-то…
— Не сопротивляйся, — вдруг сказал-выдохнул полицейский в очках.
— А я и не…
— Будешь сопротивляться — пострадаешь. Будешь сопротивляться долго — пострадаешь не только ты.
И вышел вслед за коллегами.
Меня вдруг прямо потянуло с койки, аж дыхание перехватило. Второй постоялец палаты, тоже явно имеющий проблемы с алкоголем, и почище моих, валялся в отключке. Я медленно встал. Потрогал себя: лицо, грудь, плечи, руки-ноги. Цел. Ни ожога, разве что запах гари обосновался в носу да слюна вязкая, противная. Шагнул, выставив руки в стороны, готовый если что упасть. Ещё шагнул — ничего. Я почувствовал себя младенцем, который только учится переставлять ноги. Боли не было вообще, и ничего в тазобедренном больше не мешало. Тогда я осторожно подпрыгнул на месте. Сердце зашлось от радости, я прыгнул ещё — у меня получалось, получалось!
— По-моему, вас не в то отделение определили… — прогнусавила невесть откуда взявшаяся в проёме медсестра.
— Просто, — я смутился и пожал плечами. — Просто мне не больно.
— Очень. За вас. Рада. Итак, ни документов, ни полиса, денег тоже нет. Раз прыгаете, значит здоровы. Кислородные маски мы на вас расходовать не станем — на улице кислорода полно.
— Я свободен?
— Словно птица в небесах, — безразлично кивнула медсестра, но тут же преградила мне путь какой-то бумагой. — Подпись. Вот тут и тут. Нет, тут. Да, где “отказываюсь”.
— А моя одежда?
— Мужчи-и-ина, вы были го-олый! — гнусаво урезонила она.
— Но я же не могу пойти по улице вот так! — указала я на больничную пижаму с ещё советским штампом.
— Я не знаю, что вы можете, а чего нет, — она развернулась полубоком, давая понять, что мне пора. — У меня пациенты!
Как это вышло, не знаю. Почему я поступил именно так, откуда взял слова — тоже. Я положил ей руку на плечо, она дёрнулась, но вяло, а уже в следующую секунду смотрела на меня, как бандерлог на Каа.
— Одежду. По размеру. Быстро, — звук шёл откуда-то из грудной клетки, из самых её глубин. Там, где раньше я ощущал только сосущую пустоту, теперь что-то было, что-то поселилось. Сверкая из темноты глазами, оно рычало и скреблось — дикое, необузданное, но пока ещё тихое. Я ощутил дрожь женщины под пятернёй. Понимал, что могу на раз раздавить ей ключицу, и что… хочу этого. Это чувство мне очень не понравилось.