Главное, чтобы самого Ермунгарда на этот раз не оказалось поблизости.
Давно надо было взяться за это дело самой. Состарившийся недотепа Готфрид сейчас даже девок не способен топтать — куда уж ему справиться с берсерком, сыном Змея. Только и может, что подсылать к нему пугливых шлюх. Или не менее пугливых торгашей…
Все эти мысли промелькнули у Красавы так стремительно, что она даже не успела им удивиться.
Да и не до этого ей было. Харальд ждал ответа — и Красава кивнула. Объявила негромко, заставив голос дрогнуть:
— Я видеть человек. Я могу узнать этот человек.
Харальд перевел взгляд на Свенельда, бросил коротко:
— Я заберу подаренную мной рабыню на несколько дней…
Хозяин переступил с ноги на ногу, быстро сказал:
— Ярл Харальд, ты несказанно почтил мой дом, прислав ко мне сестру своей жены. Но я недостоин такого щедрого дара. И мое скромное подворье — не место для той, что состоит в родстве с самим Ермунгардсоном. Прошу тебя, сделай мне еще один дар — забери свою свояченицу к себе. Пусть она живет рядом с сестрой…
Харальд скривился. Нехотя, но все же кивнул. Сказал:
— Олаф, подсади девку на своего коня. Если псы возьмут след, и приведут меня к тому колдуну, она нам еще пригодится. Показывай, где тело, Свенельд…
Убитый был нартвегом, причем воином — длинные светлые волосы, мозоли на правой ладони от рукояти меча. Днем снег не шел, и в десятке шагов от трупа можно было разглядеть несколько стежек из следов, ясно различимых даже ночью, под факелами. Ближе к телу отпечатки ног уже смешивались, накладывались один на другой. Сверху их помечали следы волчьих лап.
Странно, что волк, оставивший следы, почти не тронул тело, подумал Харальд, отходя от мертвеца. Вырвал пару кусков, и убежал. Не вернулся, не привел с собой стаю, как это в обычае у волков.
Может, плоть человека, убитого на охоте зова, зверю пришлась не по вкусу?
Он насчитал вокруг теля четыре следа. Один оставила рабыня, второй — Свенельд. И еще один след, ближе к трупу походивший на окровавленную борозду в снегу, оставил убитый.
А одна стежка, добравшись до трупа, потом снова уходила в лес.
Харальд присел над одним из отпечатков, повернутым к трупу пяткой. Убийца вышел на охоту зова не босым, как он ожидал после рассказов германок — а в сапогах. Из крепкой яловой кожи.
Оно и верно, по снегу босиком не побегаешь. Вот только сапоги из одной яловой кожи в это время года нартвеги уже не носят — здесь надевают обувь, обшитую по низу тюленьей кожей или моржовыми желудками, чтобы не промокала. Чужак?
