Молодая баба едва заметно скривила губы — в ее краях богам подсовывали чужаков, а не односельчан. Харальд спросил уже ее:
— А у вас как далеко падали жертвы?
— Да тоже рядом, — бойко сказала бабенка. — Кто их Доннеру отдает, тому и благословение. Гретель правильно сказала — боги справедливы. Правда, Доннер забирает не всякого чужака. Не каждый достоин чести пировать в одних залах с ним и Воданом.
Однако Хольгрен упал в крепости, а не на полях, мелькнуло у Харальда. Получается, откуда забрали, туда и вернули.
Кроме того, сейчас не весна, а начало зимы. Значит, над Нартвегром светлые боги охотятся не по правилам. Может, они и без охоты зова теперь обходятся?
И все же нужно поискать, не лежат ли где-нибудь рядом в лесу людские останки. Хоть и трудно представить человека, готового бегать по здешним снегам без одежды и босиком.
— Когда охота зова проходит в одном селе, а Доннер забирает себе человека в другом, — медленно спросил Харальд, — как далеко могут отстоять эти села друг от друга?
Рабыни переглянулись. Потом старшая ответила:
— Как-то раз охоту зова устроили в Грюцефойге, по одну сторону горы Аффензиц. А Доннер в ту же ночь взял себе человека из Фредехофа, что по другую сторону горы. Но во Фредехофе дикая охота прошла еще за неделю до этого. И Доннер уже брал там жертву. Однако все знают — боги берут только достойных. Если в одном селе их было сразу два — тут уж ничего не поделаешь.
В Йорингарде достойных — полная крепость, мелькнула мысль у Харальда. Придется самому посторожить ночью. Постоять вместе с теми, кто охраняет крепостные стены. Если повторится то, что случилось с Хольгреном, может, ему удастся что-то увидеть или почувствовать. И воины на стенах будут чувствовать себя уверенней, увидев, что ярл с ними, а не спрятался в своей опочивальне.
Он задал последний вопрос, который следовало задать:
— Вы слышали что-нибудь о конунге Готфриде? Из Вайленсхоффа?
Старая рабыня сморщилась.
— Он завоевал мой край. И когда победил, отрубил голову нашему королю, Гульриху. Следом убил всю его семью. Я стала добычей человека из войска Готфрида — как раз тогда, во время той войны. А потом он меня продал, как рабыню, одному купцу… вот и все, что я могу сказать о Готфриде.
Молодая рабыня пожала плечами.
— А я вообще ничего о нем не знаю. Меня продал отец, когда у нас пала лошадь — и не на чем стало пахать. Так что Готфрид тут ни при чем…
Раб, к которому Харальд зашел после рабынь, не сказал ему ничего нового.
