Красава попыталась выскочить во второй проход — но чужанин, что шел перед Забавой, перепрыгнул через нары. И перерезал ей путь.
Красава замерла на месте, в полутьме. Отблески далекого светильника высвечивали лоснившийся нос, гладкий лоб, широко распахнутые глаза.
Надо собраться, лихорадочно подумала Забава. Пригрозить Красаве так, чтобы поверила — если не сделает, как ей велят, потом пожалеет.
Ненавидь, но не позволяй себе бояться…
— Повторяй за мной, — низким и каким-то чужим голосом приказала Забава.
А потом заявила уже на нартвегском:
— Я эту рабыню не хочу. Отказываюсь от нее.
Красава кое-как повторила сказанное, нещадно коверкая слова.
А теперь к Харальду, подумала Забава, отворачиваясь от нее.
Нартвег, стоявший за спиной, аккуратно отловил в полумраке ее ладонь, забрал кинжал.
— Вдруг споткнешься, Кейлевсдоттир. Еще поранишься…
Из рабского дома Свальд почти бегом вылетел на берег. Там разминались люди, звенели мечи, слышались веселые выкрики.
Он постоял в проходе между навесами, остывая и вспоминая то, что сказала ему наглая девка. Усмехнулся. Отчаянная…
У него было два выхода — или выкупить ее у Харальда и приглядеть за тем, чтобы молчала, или свернуть ей шею за сараями. По-тихому. Иначе рано или поздно у него за спиной воины начнут насмешливо переглядываться. Похохатывать. Если дойдет до деда, то старый Турле при следующей встрече непременно спросит ядовито, не пора ли внуку снять штаны и одеть бабье платье, которое подойдет ему больше…
Свальд сморщился. До чего он дошел? Думает, как бы прикончить какую-то рабыню. Интересно, получилось бы у него сделать так, чтобы эта девка в рот ему заглядывала?
Он огляделся, задумался. Раньше получалось.
Только сначала лучше бы ее выкупить. Так оно спокойнее.
Свальд еще какое-то время стоял на берегу, а потом пошел искать Харальда.
Харальд шел вдоль крепостной стены.
Бродил он тут не столько ради того, чтобы проверить посты, сколько для того, чтобы еще раз подумать.
Прошлая ночь все вспоминалась — и распускалась в его памяти серым холодным туманом, посреди которого светом и теплом горело тело Сванхильд. Нельзя сказать, что этой ночью он не получил своего удовольствия, совсем нет. Но…
Но оно было непривычно сильным. Накрывающим с головой, как штормовая волна. И Сванхильд после этого тут же уснула, к тому же крепко.
И сейчас, когда Харальд шагал вдоль крепостной стены, он все вспоминал, как девчонка провалилась в сон — быстро, сразу же, едва он перевалился на бок, улегшись рядом с ней. Уже посветлевший, уже такой, как всегда…
