Он попытался представить себе, как все это произошло.
Трое стражников. Одна Сванхильд. Секира в ее руках. Один удар. А потом она метнулась к двери.
И то ли ей несказанно повезло — потому что Мерд не успел увернуться, а остальные стражники не успели ее схватить…
То ли чары, которые наложила на мужиков Кресив, сделали их неповоротливыми.
Но проскочила девчонка по лезвию меча. Помедли немного, шагни не в ту сторону — и все сложилось бы иначе.
— Жена ярла, — выдохнул Харальд, глядя перед собой.
Добавил мысленно — место, где лебедь бился…
Пальцы его, по-прежнему касавшиеся косо торчавшей рукояти, мягко ее погладили. Примерно там, где ладони Сванхильд должны были перехватить секиру при ударе.
Затем он молча выдрал оружие из трупа, прислонил его к стенке. Прежде чем повесить секиру на крюки, вбитые в бревна, нужно будет ее отчистить и наточить.
Затем Харальд вышел из опочивальни.
Ему нужно было разобраться во всем до конца.
Весь остаток дня после того, что случилось, Неждана просидела в одной из пустых опочивален на хозяйской половине. Взаперти.
И много чего передумала. Нехорошо было на душе, смутно.
То, что случилось в хозяйской опочивальне у нее на глазах, было делом срамным и грязным. От Забавы, своей новой хозяйки, Неждана видела только хорошее. И думала о ней по-доброму…
А тут такое. Сама зазвала мужиков, сама платье стащила. Подол рубахи задрала да на кровать легла, ноги раздвинула. И все при ней, при Неждане. Не стыдясь, открыто. Один из стражников даже пристроиться успел…
Потом в опочивальню вломились мужики, среди которых оказался и ярл Свальд, которому она нос разбила. Нартвеги тут же начали кричать, обвиняя хозяйку в неверности.
И Забава Твердятишна, испугавшись, убежала — только сначала зарубила того, кто успел ею попользоваться. Следом убежали мужики, вломившиеся в дверь. С ними двое из тех стражников, которых хозяйка зазвала…
А Неждана почему-то осталась. Ноги никуда не шли, сил не было. Забилась в угол опочивальни, думая об одном — не могла Забава такое сотворить сама. Не могла.
Может, опоили ее чем? Не зря же прошлой ночью у хозяйки живот болел…
Точно, опоили, решила наконец Неждана.
И тут же вспомнила, что ярл Харальд велел Забаве Твердятишне из чужих рук не то что еду — даже питье не брать. Сам приносил и снедь, и эль. Берег, как мог.
Но не уберег. Видно, злые у него враги. У таких, как он, без врагов никак…
Страшнее всего было то, что среди тех, кто вломился в опочивальню, оказался Свальд. Этого она уже знала. Этот не пожалеет, не помилует. Все расскажет ярлу Харальду. А он хозяину брат, его словам сразу поверят.
