Второй — сделать, как предлагала Рагнхильд. Отправиться во Фрогсгард. И посмотреть, чем Гудрем собрался его подчинять. Встретить судьбу, не прячась от нее, как и подобает воину, с оружием в руках и прямой спиной…
И может быть, Один, увидев его отвагу, расщедрится и позволит сыну Ермунгарда войти в Вальгаллу.
А третий выход — уплыть вместе с остатками хирда на Гротвейские острова. Или на Ютланд. Это далеко, и Гудрем туда не дотянется.
Или дотянется, но не скоро.
Тогда можно будет забрать с собой Добаву… можно даже попробовать договориться с Рагнхильд. Объявить Лань своей женой, и встать под руку ее дяди. Ольвдансдоттир снова станет достойной женщиной. Никто не сможет поносить ее имя, не нарвавшись на его секиру.
А со временем они расстанутся. Он даже заплатит ей все положенное в таких случаях — выкуп за невесту и утренний дар, который супруг должен вручить жене после первой ночи. Рагнхильд уйдет от него богатой женщиной, сможет выбрать мужа себе по вкусу…
Какого-нибудь законнорожденного ярла, с насмешкой подумал Харальд.
Девчонка смотрела широко раскрытыми глазами. Время от времени смешно моргала, вздыхала и прикусывала нижнюю губу. Словно хотела что-то сказать.
Только слов еще не знала.
Рука Харальда дрогнула. Почему Свальд не украл ее раньше? Хотя бы год назад? Тогда у него на памяти уже было бы одно спокойное зимовье. Хоть одно за всю жизнь.
Он вздохнул и накрыл ладонью левую грудь Добавы, так и не налившуюся настолько, чтобы заполнить его горсть. Ощутил зябкие мурашки на нежной округлости. Уже замерзла. Привстал, дернул край покрывала с той стороны, накинул на Добаву.
И снова улегся. Сгреб сиявшие золотистым блеском пряди и принялся раскладывать их уже по меху.
Умней всего было уйти, опустошив кладовые и забрав всех, кого сможет. Воины, что остались на зимовье в поместье, не имели домов и жен. Или, как Кейлев, успели уже и пожить с женами, и овдоветь, и вырастить детей, достойно их устроив. Так что в Нартвегре их ничего не держало.
Но при мысли, что придется бежать, украдкой, как трусу, из поместья, где сам возводил стены первых домов, Харальд ощущал бешенство. Берсерк просыпался и ворочался в нем, неугомонно, зло…
И если то, что затеял Гудрем, на деле исходит от Ермунгарда — тогда ему не спрятаться нигде.
К тому же Гудрем знает то, что должен знать он.
Ладонь его дернулась, и пальцы запутались в золотистых прядях, Харальд тряхнул кистью, пытаясь их выпутать. Девчонка снова моргнула.
