Две недели пролетают незаметно, и, вышедший на свободу, хавкер, готов к новым подвигам.
— Я не хавкер, — произнёс Берн, бросив на прилавок купюру такого достоинства, что позволяла кутить в «Старом Харпе» неделю без перерыва.
Когда-то неумные экономисты прочили наличным деньгам скорый конец. Мол, все расчёты будут идти через банковские карты. Ничего подобного, если человек не хочет светить себя, он будет пользоваться наличкой, даже если сумма окажется велика.
Повар кивнул, и работа закипела. Тонкие полоски мяса зашипели на старомодной сковороде. Незнакомый фрукт повар нарубил кольцами и тоже кинул на сковородку. Хотя, вряд ли то был фрукт, поскольку откуда-то появилось много масла. Пока мясо обжаривалось, мастер выдавил в широкий сосуд сок четырёх гранатов, затем сачком зачерпнул в стоящем за его спиной подобии аквариума, изловив разом с полсотни крошечных с полмизинца рыбёшек, мельтешивших там. Весь улов он вывалил в гранатовый сок. Поверхность сока взбурлила, обречённые рыбёшки метались в кислой жидкости.
— Как вы собираетесь их потрошить? — спросил Берн.
— Это излишне, они слишком малы. К тому же, их сутки выдерживали в холодной проточной воде, чтобы как следует прочистить нутро. Сейчас они пропитаются соком и, прежде чем расстанутся с жизнью, попадут на сковороду, — повар процедил ненужный больше сок, и слаботрепыхающиеся рыбки отправились в кипящее масло.
— Тут уж никто не скажет, что рыба у вас несвежая.
— Неужто кто-то может так думать? — удивился повар.
— В какой-то книжке я прочёл, что в портовых тавернах непременно подаётся протухшая рыба и разбавленное пиво.
— Сударь, ко мне ходят рыбаки и рабочие с устричных отмелей. В чём-чём, а в рыбе и ракушках они понимают толк. Народ это честный, но простой, они не станут судиться с тем, кто вздумал накормить их тухлятиной или развести пиво. Но никакое знакомство с губернатором не спасёт от кружки, летящей в голову.
— И часто здесь летают кружки?
— Ровно столько раз, сколько пиво бывало разбавленным. То есть, никогда. А что касается книжки, то, если встретите автора, плюньте ему в глаза от моего имени.
Повар говорил, продолжая взбивать густой белый соус, в который он добавил непредставимое количество разных приправ. Дождавшись нужного мгновения, он воскликнул: «Оп!» — и вылил соус на жаркое. Соус немедленно застыл, обратившись в подобие омлета, хотя, насколько можно было судить, яиц в него не добавлялось.
Лопаткой кулинар перебросил схватившееся кушанье на тарелку, украсил зеленью.
