Мареса принесла для Делии тарелку с едой. Вслед за ней в библиотеку вошли две девушки с подносами, на которых были разнообразные закуски. Остальные, похоже, проголодались не меньше, чем она. Или, может, они просто хотели с помощью еды снять напряжение предыдущего часа?
Иен стал расспрашивать Джегера о «Макнилл Мэдоус» и об изменениях, которые он привнес, чтобы сделать акцент на истории земельного участка, который когда‑то принадлежал состоятельному плантатору. Джегер охотно отвечал на все вопросы, и Делия почувствовала облегчение. Возможно, оставшаяся часть вечера пройдет в более непринужденной атмосфере.
Съев крекер с теплым сыром бри, она с жадностью принялась за кусок глазированной груши и подумала, сколько таких вкусностей она может съесть, не вызывая удивления.
Словно прочитав ее мысли, Лидия подмигнула ей:
— Хочешь, я принесу тебе еще глазированных фруктов?
Она кивнула:
— Спасибо. Было бы здорово.
Когда место Лидии освободилось, Делии стало лучше видно хозяина дома. Сидя в своем кресле, которое стояло под углом к дивану, он смотрел в окно. Его брови были сдвинуты, отчего морщины у него на лбу казались еще глубже.
Поняв, что не сможет успокоиться, пока не объяснится с Малкольмом, Делия поставила тарелку на кофейный столик и передвинулась на край дивана. Поймав настороженный взгляд Джегера, она еле заметно покачала головой, давая ему понять, что знает, что она делает.
— Мистер Макнилл, во время нашего с вами разговора я почувствовала слабость и не успела сказать, что мне нечего вам прощать. — Она неловко потрепала его по руке. — Вы извинились передо мной, но я понимаю, что это я должна перед вами извиниться. Мне не следовало быть такой резкой. Тем более в столь важный для вашей семьи день.
Малкольм покачал головой:
— Мне не следовало быть таким напористым.
— Вы обрадовались, когда догадались о моей беременности. Мне очень приятно это сознавать. — Она шла сюда, говоря себе, что делает это ради ребенка, но на самом деле ей хотелось стать частью жизни Джегера. Быть рядом с ним в те волнующие минуты, когда он воссоединится со своими родственниками. Осознает ли он, как ему повезло, что в мире есть люди, которые хотят, чтобы он стал членом их семьи? — Мой отец растил меня в одиночку. Он человек суровый, не привыкший открыто выражать свою радость, поэтому я не знаю, как себя вести… э‑э… — она обвела взглядом Макниллов, которые непринужденно разговаривали друг с другом, — в подобной ситуации.
