— Сенатор Органа? — Кастерфо уставился на Лею, явно не понимая, что ее смущает. — Вы хорошо себя чувствуете? Вы так побледнели… Наверное, вам лучше присесть.
— Здесь? — Лея обвела жестом экспонаты на стенах. — В вашем маленьком святилище имперской славы?
Кастерфо улыбнулся. Нет, каков наглец, он еще и улыбается!
— Ну что вы, сенатор! Не стоит принимать это так близко к сердцу. Это всего лишь исторические реликвии, не более.
Можно подумать, что война с Империей бушевала тысячу лет, а не поколение назад. «Может, и я для него — всего лишь историческая реликвия?» — подумала Лея.
— А, так вы считаете себя коллекционером. — Тон Леи не потеплел ни на градус, однако она все же опустилась в одно из кресел.
Как она и предвидела, Кастерфо не стал садиться в собственное рабочее кресло по другую сторону стола. Он не хотел оскорблять ее, занимая более почетное место, но и куда податься, тоже не знал, поэтому стоял перед ней в легкой растерянности. Однако горел желанием поговорить о своем хобби.
— Вы совершенно правы! Когда война закончилась, я был еще ребенком. Какие захватывающие приключения довелось вам пережить! Когда я смотрю на свою коллекцию, так легко представить себе все эти события… Я будто мысленно оказываюсь в сердце битвы…
Если бы Кастерфо довелось на самом деле оказаться в сердце битвы, ему бы это не понравилось. Лее довелось видеть немало бывших повстанцев с посттравматическим синдромом, так что она неплохо в этом разбиралась. Однако эта детская восторженность Кастерфо заставила ее немного смягчиться. «Ладно, — решила Лея. — Он не чокнутый милитарист. Просто ребенок-переросток, который воображает, что пропустил все самое интересное».
Она впервые оказалась лицом к лицу с Кастерфо. Теперь, вблизи, было видно, что его холеная внешность не так уж и безупречна. Светлые волосы он, похоже, отрастил, чтобы скрыть малость оттопыренные уши. Но волосы не хотели лежать и закрывать уши, а норовили закрутиться локонами, так что ему приходилось выпрямлять их и покрывать толстым слоем лака. Даже струящийся плащ был не столько данью моде, сколько попыткой замаскировать излишнюю худобу. Раньше Лея объясняла для себя его внимание к внешности тщеславием. Теперь она передумала, — похоже, Кастерфо не столько тщеславен, сколько уязвим. Он всего лишь старается выглядеть старше своих лет и богаче своего мира.
Лея смягчилась… И тут он добавил:
— Кроме того, хотя нельзя уважать методы этих солдат, мы можем, по крайней мере, почитать их идеалы.
