Николай вызвал лифт и просчитал время, за которое тот спустился по шахте, и определил: поднимающийся до него вышел на седьмом этаже, плюс-минус один этаж, конечно.
Лосев вошел в кабину и нажал кнопку девятого. Лифт медленно и со скрипом пополз вверх, видимо, давно подошла пора профилактического ремонта.
Наконец, тяжело вздохнув, кабина дрогнула и застыла. Дверцы расползлись в разные стороны, и Николай очутился в чужом доме, в чужом подъезде, перед чужими квартирными дверями.
Он подошел к одной из них — обычной деревянной, окрашенной в темно-голубой цвет, и стал звенеть связкой ключей, делая вид, что вот-вот будет отпирать свою квартиру. Стукнув два раза кулаком по двери, рискуя оказаться нос к носу с ее хозяином, Николай застыл на месте, давая понять тем, кто находился этажом или двумя ниже, что жилец исчез в недрах своей квартиры.
Затем он осторожно, на цыпочках, стараясь не наделать и малейшего шума, направился вниз по лестнице, предварительно надев на глаза темные очки. В таком виде, рассчитывал Лосев, его не узнают, а если и узнают, то далеко не сразу.
В воздухе витал запах дыма сигарет — кто-то курил там, внизу, и удушливая гадость поднималась вверх в поисках выхода. Николай никогда не курил и терпеть не мог, когда кто-нибудь дымит в его подъезде, потому что дым проникал в квартиру, и отвратительный запах долго потом заставлял семью Лосевых брезгливо морщиться. Татьяна постоянно твердила, что необходимо поставить вторую дверь. Это, по ее мнению, могло уберечь квартиру от превращения в газовую камеру, на что Николай отвечал, что воздух (а табачный дым, как все догадываются, содержится именно в воздухе) является всепро-никающей субстанцией, а полностью герметичных дверей не существует. Российская продукция обычно производится по пьянке и не всегда соответствует стандарту на все сто процентов: где-то обязательно недопилят, недоварят или перекосят.
На площадке между восьмым и девятым этажами никого не было, и Николай рискнул спуститься ниже, все так же осторожно переставляя ноги.
И вдруг, совершенно неожиданно, на самой последней ступеньке перед площадкой восьмого этажа, правая нога его соскользнула, и Лосев с вытаращенными от страха перед неизвестностью глазами, рухнул вниз лицом.
Сработал рефлекс, и он приземлился на пальцы правой руки, а именно на большой и указательный, которые болезненно расползлись в разные стороны, растягивая сустав.
Бетонная плита застыла буквально в сантиметре от лица Николая, который немигающими глазами смотрел на выбоины в ней со скопившейся пылью и чувствовал, как нарастает острая боль в кисти руки. Темные очки сползли с глаз и коснулись серой поверхности бетона. В нос ударил запах мокрой половой тряпки.
