Я влюбился, её звали Тань Синь, она была на втором курсе Академии художеств. Это было такое приятное чувство — я каждую минуту, каждую секунду думал о ней. Если ты спросишь, что в ней было такое, что мне нравилось в ней, я так сразу и не отвечу, для меня она была ангелом. Возможно, ты прав, и я стремился найти родного человека, ну и что? Я раньше полагал, что среди семи миллиардов незнакомцев ты — мой единственный близкий человек. Мама не в счёт — психически больные живут в другом измерении. Ты не был им, ты — всего лишь глухой, который должен был стать мне отцом, но я ошибся. Что бы ты ни делал, всё выдавало в тебе постороннего. Я ненавижу тебя, пусть даже я тебя и простил, но для меня ты всего лишь чужак.
Я часто вспоминал о нас, используя свои вехи: я в первый раз увидел её, я в первый раз был с ней на свидании, я в первый раз признался ей в любви, в первый раз мы были вместе, в первый раз поссорились, я в первый раз сказал ей «люблю тебя», мы в первый раз планировали будущее. Я чувствовал, как с каждым днём мы становимся всё ближе, всё роднее, могли бы стать мужем и женой, близкими людьми, или могли расстаться.
Да, я разочаровался в любви, эта рана до сих пор не зажила, и за это я ещё больше ненавижу тебя. Если бы ты не бросил меня, я не стремился бы так поспешно найти любимого человека и уж точно не позволил бы какой-то девушке в одно мгновение разбить мне сердце. Я не знаю, что делать дальше, боюсь, что не переживу этот год.
Я столько написал, а потом долго раздумывал: не порвать ли письмо и не продолжать ли игнорировать твои послания? Хорошо, сохраню его и отправлю. Представь, что я ничего не говорил, что я простил тебя. У меня всё хорошо, живу прекрасно. У меня всё будет нормально, я столько пережил и выстоял, я повзрослел. Я должен сказать себе, что впереди всё озарено ярким светом, который ждёт меня, Сюй Цзямина. Как говорил перед смертью мой дедушка: «Когда ты вырастешь, всё будет хорошо!»
И ещё — не пиши мне, я не хочу читать. Если ты плохо себя чувствуешь и хотел бы поговорить со мной, не нужно писать обратный адрес на конверте. Он не для показа, и я не хотел бы объяснять однокурсникам, что это письмо от моего отчима, мы близки, как отец с сыном, хоть он и приговорён к смертной казни, которой дожидается в тюрьме Тебэй, и хотя он в этом году убил двух человек.
Я впервые увидел Тань Синь в одном пекинском ресторане, нас было четверо. Мой друг собирался встретиться с девушкой, с которой познакомился в Интернете, поэтому, вероятно, боялся возможной неловкости, и они договорились, что каждый приведёт друга, чтоб скрасить беседу. Тань Синь была частью пары с той стороны, а я — с этой. Атмосфера была тяжёлая, друг с девушкой впервые встретились, и было видно, что каждому из них казалось, что другой приукрасил себя — слишком велика была разница с фотографиями. Особенно это касалось девушки, ведь это было не художественное фото, а рисунок. Я посмотрел на друга: эх, ты раньше должен был догадаться, ведь она изучает живопись.
