– Я не злюсь. У меня пограничное состояние между раздражением и безразличием.
Аврора закатила глаза:
– Из тебя никудышный граф. Как можно не любить званые вечера? Только посмотри, сколько здесь прелестных девушек! И каждая мечтает подарить тебе танец.
– Вместе с сердцем и девственностью. Или даже в обратном порядке, – ухмыльнулся Феликс.
– Ты – невыносимый сердцеед! – Аврора стукнула его кулачком по плечу. – Я так старалась все организовать. Ты не представляешь, как это сложно. А от тебя не то что помощи, так еще и благодарности не дождешься. – Она надулась.
– Я не заставлял тебя заниматься балом. Это твоя прихоть, милочка, поэтому не скидывай на меня свои обиды. Лучше скажи, с кем еще мне предстоит поздороваться, чтобы твоя душенька была счастлива.
Феликс обвел взглядом гостей, среди которых сновали покрасневшие официанты. Столы ломились от обилия закусок, спиртное лилось рекой. Вечер выльется в приличную сумму денег.
– О, – сестра оживилась, – еще должна прийти чета Тигровых с дочерью. Я надеялась, что будет их сын, но он, к сожалению, во Франции. – Аврора поправила прическу и разгладила платье.
– Только не говори, что стала охотиться за мужьями? К тому же он без титула. Отец точно не одобрит.
– Зато богат. Очень богат. Семья Тигровых – одна из самых влиятельных в Велидаре. Так что, думаю, титул здесь не имеет значения.
Феликс выразительно вскинул брови, и Аврора покраснела под его взглядом:
– Нет, я не охочусь за мужем! Боже, какой ты меркантильный. Госпожа Ольхова сказала, что Тигров-младший – знатный красавец, и мне было любопытно на него взглянуть, – призналась она.
– Узнаю свою сестру, – хмыкнул Феликс. – Любопытная птичка, – нежно добавил он.
– А вот ты бы мог подыскать себе невесту, – Аврора оглядела зал. – Тебе уже двадцать шесть, – вздох выдал печаль девушки. – Мама так хотела внуков…
– И мы не успели оправдать ее надежды. – Феликс стиснул зубы. – Но я не стану жениться на первой встречной. Она как минимум должна любить розовые тюльпаны, кружевные салфетки и читать Фицджеральда.
Аврора мягко обхватила его ладонь и прижала к щеке. Феликс не смотрел на сестру. Он и так знал, что ее глаза потемнели от жалости.
– Она умерла полгода назад. Лучше отпусти маму и не ищи ее копию. Второй такой нет. Она была неповторима.
Феликс выдохнул, жалея, что не может так же легко избавиться от оков, невидимо стягивающих его сердце. Он притянул к себе сестру и уткнулся носом в ее макушку, окунувшись в цветочный аромат.
