– Вам понравился бы Джо, – говорю я мэру.
Джо Гаравелли и мэр сидят за кухонным столом. Толстая улыбчивая жена Джо приносит из погреба бутылку красного вина.
– Мне не только от автоматов в коридоре не по себе. Дело в самом Джо. Я встречал его раньше.
Рим, Берлин, Неаполь, Сайгон, Бенгази…
– Вот заявляются немцы, американцы, англичане. Спешно меняем приветственные плакаты.
Willkommen Deutschen[71] спешно снимают, а на их место вешают «Привет, Джонни!».
– Продай свою сестру, свою дочь, свою бабушку.
Сигареты, шоколад и продуктовые пайки переходят из рук в руки.
У меня неприятное ощущение, будто я нахожусь на чужой старой съемочной площадке. Да, я видел Джо раньше.
Улыбающиеся губы, холодный вероломный взгляд.
– Мы выиграем эту войну, – тихонько говорю я французскому comte[72].
(Но достаточно громко, чтобы агент ЦРУ мог меня услышать.)
Le comte поднимает бокал.
– Я пью за славную победу наших бравых американских союзников над маленькими мальчиками, вооруженными рогатками и скаутскими ножами.
Я подумал, что это просто гадко, и объяснил ему, что Америка просто делает работу, которую, как мы все знаем, надо сделать, и мы знаем, что правы, и знаем, что победим, вот так все просто. Le comte разразился резким холодным, противным смехом. Информация о численности и расположении сил противника туманна и противоречива.
Офицеры раздают направо и налево шоколад и сигареты. Мальчики указывают то туда, то сюда. Позднее они появятся в роли диких мальчиков.
– Они где-то к югу. Все сходятся на том, что, стоит нам показаться, и мальчишки сдадутся радостными толпами, лишь бы избавиться от своих русских и китайских эксплуататоров. Это вполне логично. Тем не менее мы разрабатываем тщательный план военной операции. – Генерал Гринфилд изучает карты и показывает: – Вот тут старый форт Иностранного легиона. Там можно расположить базовый лагерь. В трех днях пути.
Мы выступаем в пятницу 23 апреля 1976 года. Солдаты маршируют, распевая «Хинки-динки парле-вю» и «Подводы с амуницией за нами ползут» – бравые песенки времен Первой мировой. Пение становится все менее и менее задорным и, наконец, смолкает вовсе. Очевидно, что солдаты далеко не в форме. У нас уходит шесть дней, чтобы добраться до форта. В трехстах ярдах от форта генерал поднимает руку и останавливает колонну. Офицеры выхватывают полевые бинокли. Ворота открыты, три песчаных лисы-фенька вынюхивают что-то на плацу. Они поднимают морды, видят нас и удирают за бархан.
