Мама стряхивает оцепенение и кивает.
– Сегодня люди недооценивают общественные колледжи и совершенно напрасно. К тому же она всегда сможет перевестись куда-нибудь еще, если захочет.
Дядя Майк хмурится, поглядывая на меня.
– Да, но как насчет фигурного катания? Мы не позволим тебе просто так взять и все бросить. – Он поворачивается к маме в надежде привлечь ее на свою сторону, но она уже на полпути к выходу и даже не смотрит ни на кого из нас.
– Кажется, я забыла разогреть духовку. Майк, поможешь? На 350 градусов?[15]
Дядя Майк уже на ногах, рвется исполнить поручение. Ради нее он сделает что угодно – даже свернет разговор просто потому, что она к этому не готова. Мама избегает встречаться со мной взглядами, в отличие от дяди Майка. Я пытаюсь улыбнуться в ответ на его виноватый взгляд, и мне это почти удается, когда он проходит мимо меня на кухню, не говоря ни слова.
– Мам? – окликаю я ее, когда она наклоняется, чтобы заново зашнуровать кроссовку. – Я, пожалуй, проветрюсь немного. Заеду к Мэгги – может, она захочет пойти со мной на каток? – Слова отдают горечью. Я не люблю врать маме, но и не хочу причинить ей боль, признаваясь в том, куда на самом деле собираюсь поехать. Она наверняка решит свернуть с обычного маршрута и пробежаться южнее, вдоль реки Уилкокс, чтобы проследить за мной.
Она колеблется, но, если уж ей удается убедить себя в том, что похожий на труп Джейсон «выглядит лучше», вряд ли ее насторожит моя нездоровая бледность от вопроса дяди Майка. Она кивает, поворачиваясь к задней двери.
– Не опаздывай к ужину.
Я ухожу через переднюю дверь, и мне противно оттого, что на душе становится легче, как только наш дом с его обитателями исчезает из поля зрения, больше не отражаясь в зеркале заднего вида.
Дафна ни разу не глохнет, пока я еду по нашей длинной подъездной дорожке и сворачиваю на Бойер-роуд. Мне нравится, что все дороги в округе грунтовые, и это особенно приятно после небольшого дождя, когда земля плотная и красноватая. Они как будто становятся живыми. До других домов несколько миль, но землистый запах скота и навоза ударяет в нос задолго до того, как я вижу ранчо Макклинтоков. Одинокие коровы поднимают головы, когда я проезжаю мимо, и я с нежностью оглядываю мягкие коричневые тела, пока они не исчезают из виду. Я поворачиваю на запад, на Пекан-роуд, которая уводит меня дальше от города, и дорога становится менее четкой, с пучками дикой травы между давнишними следами шин. Джейсон был прав, когда говорил о том, как редко теперь ездят по этим проселкам.
