– Ты правда в порядке? – Его голос звучит приглушенно, утопая в моих волосах, и в нем не слышно хрипотцы.
Я хочу задать такой же вопрос ему, только знаю, что честный ответ понравится мне не больше, чем ему – мой. Поэтому лишь громко вздыхаю.
– Я потратила все свои деньги на машину, и меня это бесит. Почему бы мне не быть в порядке?
Я чувствую его легкий смешок, который как солнечный свет пробивается в эту комнату без окон. Я готова слушать его бесконечно.
– Может, когда ты позвонишь на этой неделе, поучимся переключать передачи?
– Конечно, Брук.
Многозначительное покашливание охранника заставляет меня разомкнуть объятия, но Джейсон не хмурится, когда смотрит на меня.
– Ты должна и сама тренироваться. Почему бы тебе не покататься по проселку возле пруда Хэкмена? Там, по-моему, кроме нас, вообще никто не ездит с тех пор, как заасфальтировали Уильямс-Филд-роуд. Ты можешь глохнуть там и трогаться с места сколько угодно, никто даже не заметит.
Я опускаю глаза, и, когда отвечаю, уже мой голос звучит хрипло.
– Может быть. – Это все, что я могу сказать, зная: сегодня там будет, по крайней мере, еще один человек.
– Никаких «может быть». – Кажется, в нем просыпается мой брат-командир. – Я должен быть уверен, что ты освоишь эту машину.
Я поднимаю на него взгляд и киваю.
Покидая тюрьму, мы с мамой больше молчим. Я все жду, когда станет легче, когда я привыкну видеть его в такой обстановке, но этого не происходит. Во всяком случае, мне все труднее оставлять его там, где ему не место, так же как брату Хита не место в могиле.
Когда тюрьма уже далеко позади, я поглядываю на маму, но, если ее мысли и схожи с моими, она этого не показывает. Ее руки спокойно лежат на руле, в то время как я нервно комкаю подол рубашки. Голубой. Это любимый цвет Джейсона. Мамина блузка того же оттенка.
Закрывая глаза, я умоляю сердце сбавить темп.
– Голова болит? – спрашивает мама, выключая радио.
– Нет, просто задумалась, – отвечаю я. Но она уже тянется к сумочке, и я без возражений глотаю навязанный мне аспирин.
– Сегодня он выглядел лучше, тебе не кажется?
Я сопротивляюсь желанию снова закрыть глаза. Мне не хочется вспоминать момент прощания с Джейсоном. Когда брата уводят, на его лице всегда проступают отчаяние, страх и тоска, которые он никогда не выразит словами. Бывает, что после свиданий я не могу отцепиться от стола, и не потому, что хочу остаться, просто не могу уйти оттуда без него.
И все же… он отнял чужую жизнь.
