По той же причине сюда не поступало большинство популярных журналов. Но Нейту это было безразлично. После четырех месяцев пребывания в клинике его не волновало, что происходит в Капитолии, на Уолл-стрит или на Ближнем Востоке.
— Когда? — спросил он.
— Ближе к полудню.
— После моей тренировки?
— Разумеется.
Тренировке помешать не могло ничто. Это была двухчасовая эпопея, в течение которой он истекал потом, кряхтел и испускал дикие крики под руководством своего персонального тренера — садистки с пронзительным голосом, которую Нейт втайне обожал.
Прежде чем появился Джош, он успел отдохнуть в своем люксе, пожевать кроваво-красный апельсин и еще раз полюбоваться заснеженной долиной.
— Выглядишь отлично, — сказал Джош. — На сколько ты похудел?
— На четырнадцать фунтов, — ответил Нейт, похлопывая себя по упругому плоскому животу.
— Строен, как молодой олень. Может, и мне стоило бы тут полечиться?
— Очень рекомендую. Еда здесь полностью обезжиренная и лишенная вкуса, ее готовит шеф-повар с каким-то акцентом.
Порция занимает полблюдца: пару раз зевнул — и конец. Обед и ужин длятся минут семь, если жевать медленно.
— А ты, конечно, ожидал, что за тысячу долларов в день тебя будут кормить на убой.
— Джош, ты не принес какого-нибудь печенья или чего-нибудь в этом роде? Каких-нибудь чипсов? Наверняка припрятал что-нибудь в портфеле.
— Извини, Нейт. Я чист.
— И даже никаких карамелек?
— Извини.
Нейт съел дольку апельсина. Они сидели рядом, любуясь видом из окна. Тянулись минуты.
— Как ты? — спросил Джош.
— Джош, мне нужно вырваться отсюда. Я становлюсь роботом.
— Твой врач говорит, что надо подождать еще недельку.
— Хорошо. А что потом?
— Посмотрим.
— Что это значит?
— Это значит — посмотрим.
— Ну ладно, Джош, раскалывайся.
— Подождем и посмотрим, что будет.
— Джош, я смогу вернуться на фирму? Замолви за меня словечко.
— Не торопи события, Нейт. У тебя есть враги.
— У кого их нет? Но, черт возьми, это же твоя фирма! Твое слово там решающее.
— У тебя еще есть проблемы.
— У меня миллионы проблем, но ты не можешь выкинуть меня на улицу.
— Ну, с банкротством мы справимся. А вот обвинительный акт — это не так просто.
Да уж, непросто, от этого Нейт не мог отмахнуться. С девяносто второго по девяносто пятый год он не задекларировал около шестидесяти тысяч долларов побочных доходов.
О'Рейли швырнул апельсиновую кожуру в мусорную корзинку и спросил:
— И что же я должен делать? Днями напролет сидеть дома?
— Если повезет.
