— Сказать? Что?!
Полиграф не лжет, заявил Физерстоун, тыча пальцем в какие-то ломаные линии на бумаге. "Вам что-то известно об убийстве", — бесконечно повторял он. Будет гораздо лучше для самого Томми, если он начистоту расскажет, что случилось, — только правду. Физерстоун — "добрый полицейский" — желал помочь Томми, но если Томми не убедит его доброта, то придется передать его в руки Смита и Роджерса, "злых полицейских", которые только и ждут, чтобы наброситься на него.
— Давайте лучше мы с вами сами все обсудим, — убеждал его Физерстоун.
— Но мне нечего обсуждать, — не сдавался Томми, он снова и снова говорил, что полиграф, должно быть, ошибся или произошло что-то еще, потому что он, Томми, говорил правду, но Физерстоун ему не верил.
Томми признал, что волновался перед испытанием и нервничал во время процедуры, потому что опаздывал на работу. Он признал также, что состоявшаяся за шесть дней до того беседа со Смитом и Роджерсом сильно расстроила его — ему даже начали сниться кошмары.
— Какого рода кошмары? — пожелал узнать Физерстоун.
Томми описал свои сны: он на каком-то пикнике, потом он же сидит в пикапе с двумя другими мужчинами и девушкой где-то возле старой трансформаторной станции в пригороде Ады, где он вырос. Один из мужчин пытается поцеловать девушку, та отказывается, и Томми говорит мужчине, чтобы он оставил ее в покое. Потом говорит, что хочет домой. "Ты уже дома", — отвечает один из мужчин. Томми смотрит в окно — и вдруг действительно оказывается дома. А перед тем как проснуться, он видит себя склонившимся над умывальником и тщетно пытающимся смыть с рук какую-то черную жидкость. Ни девушка, ни мужчины ему не знакомы.
— Какой-то бессмысленный сон, — сказал Физерстоун.
— Таково большинство снов, — парировал Томми.
Физерстоун не терял самообладания, но настойчиво склонял Томми очистить свою совесть, рассказать все о преступлении и — особенно — сказать, где находится тело. И снова угрожал отдать Томми в руки "тех двух полицейских", которые ждут не дождутся в соседней комнате, как если бы длительная мука общения с ними еще не закончилась.
Томми был ошарашен, смущен и очень напуган. Поскольку он отказался сделать признание "доброму полицейскому", Физерстоун передал его Смиту и Роджерсу, которые явились уже злыми и, похоже, сдерживаться не собирались. Физерстоун тоже остался в комнате. Как только закрылась дверь, Смит устремился к Томми, вопя:
— Вы, Карл Фонтено и Оделл Титсуорт напали на эту девушку, увезли ее на трансформаторную станцию, изнасиловали и убили, разве не так?
