— Разве я могу отказать тебе?
Шана не могла не улыбнуться в ответ.
— Очевидно, ты меня хорошо знаешь. Лучше, чем я знаю себя в данный момент, что и подводит меня к моему вопросу: какая у меня фамилия? Вернее, какая у нас фамилия? Или я сохранила девичью фамилию?
Улыбка исчезла с лица Чака, он сжал ее руку.
— Ты взяла мою фамилию. Миккельсон. Удивление охватило ее.
— Как в нефтяной семье Миккельсон?
— Да, — кивнул Чак. — Мы — те самые Миккельсоны.
В нем появилась настороженность, которую Шана не могла понять. Тем не менее все для нее сейчас имело смысл.
— Неудивительно, что у меня отдельная палата. Твои родители владеют «Миккельсон Ойл». — Шана прижала пальцы к вискам, чтобы унять подступающую головную боль.
— Это больше не «Миккельсон Ойл». Мой отец умер почти три года назад. Мать недавно вышла замуж за главу «Стил Ойл» Джека Стила. Сейчас компании объединяются в концерн «Аляска Ойл Баронс».
Для этой вроде бы хорошей новости он не выглядел счастливым.
— Мне жаль, что твоего отца больше нет. — Шана сжала его руку, и легкая дрожь, словно электрический разряд, прошла между ними.
Его большой палец гладил внутреннюю сторону ее запястья.
— Спасибо. Отец был привязан к тебе.
— Жаль, что я этого не помню.
— Мне тоже.
Память не возвращалась, сведения о забытых пяти годах ее жизни сыпались сверху, как метеоритный дождь. Красиво… но Шана боялась обжечься.
Дверь снова открылась.
— Добрый день, Шана. Я — доктор Гибсон.
Чак откашлялся и отступил назад.
— Доктор Гибсон — твой акушер-гинеколог.
Доктор вкатил в палату какой-то аппарат, за ним следовала медсестра.
— Я слышал, вы двое собирались поговорить.
Чак кивнул.
— Я сказал Шане, что я ее муж. Она знает о ребенке.
— Как ты себя чувствуешь? — Гибсон остановился у ее кровати.
— Подавленной. Немного одурманенной. В голове путаница.
— Это понятно, — сказал доктор с пониманием.
— Медсестра измерит тебе давление, а затем мы сделаем ультразвук. — Заметив, что Шана поежилась и натянула одеяло до подбородка, доктор добавил: — Мы не торопимся, скажи, когда будешь готова.
Сердце Шаны тревожно сжалось. Все происходило так быстро, хотелось поставить ситуацию «на паузу». Но жизнь так не работала. Она должна была смотреть в лицо настоящему.
— Нет необходимости ждать. Я хочу знать столько, сколько смогу.
— Спрашивай обо всем, что тебе интересно, и я постараюсь ответить, — сказал доктор Гибсон. — Ты не против, если мистер Миккельсон останется в палате? Я понимаю, что это довольно необычные обстоятельства.
