— Через минуту он будет сыт. Если ты можешь взять люльку‑переноску, я уложу туда Непоседу, как только он закончит есть. И тогда мы сможем отправиться на кухню.
Такер не сдвинулся с места, а стоял и смотрел на нее с малышом, словно завороженный.
— Такер?
— Ага, — будто очнувшись, ответил он. — Переноска. Уже беру.
Несколько минут спустя Зои сидела на стульчике и смотрела, как Такер делает сэндвичи на другом конце высокой барной стойки, отделявшей столовую от кухни. Ребенок тихо кряхтел в своей люльке и издавал какие‑то чудные звуки, когда она потянулась к нему и пощекотала его пяточки.
— Как твои дела вообще? — спросил ее Такер. — Киша помогает? Знаю, она занята с Но‑эль. Может, нанять сиделку, чтобы приходила пару раз в неделю?
Зои удивленно посмотрела на него. В его голосе прозвучала решительность и одновременно какая‑то беззащитность — странное сочетание для человека его положения.
— Хорошо, — не стала возражать она.
Он продолжил говорить, словно не услышал ее:
— Ты ничего не должна мне. Несмотря на слухи, которые ходят обо мне, я могу быть хорошим парнем. Приглядывать за новорожденным нелегко, даже когда не приходится тратить много времени на уборку и все остальное. И… я в каком‑то смысле… вроде как стал вашим приемным родителем. — Такер глянул на ребенка и нахмурился. — Ты уже выбрала ему имя? Непоседа Паркер явно не годится.
Зои расхохоталась, переводя взгляд с него на сына.
— О, я не знаю. Звучит интересно. Твой брат Диллон назвал его Джуниором.
Она потянулась к ножкам ребенка и поцеловала их, отчего тот снова закряхтел.
Когда Зои снова глянула на Такера, ее сердце замерло. На его лице читалась такая тоска, словно он страстно желал чего‑то недостижимого. Может, причиной такой реакции послужило ее замечание о словах Диллона? Только Непоседе никогда не быть Джуниором, но однажды, если им двоим повезет, он станет сыном какого‑нибудь хорошего человека, такого, как этот мужчина, который посреди ночи делал для нее сэндвич, потому что был одинок, но не хотел признавать это.
В его взгляде на ребенка сквозила нежность, открывавшая Такера Тейта с неожиданной стороны. Сердце Зои еще больше растаяло, несмотря на то что она мысленно укоряла его. Связь с Такером ни к чему хорошему не привела бы. Они принадлежали к разным мирам. Он жил в роскоши, а все имущество Зои умещалось в старый армейский вещмешок и чехол для гитары. Он был хорошим парнем, а она — матерью‑одиночкой с ребенком от другого мужчины.
