— Жизнь, как жизнь, — приглашая жестом присесть на свободный стул и усаживаясь на собственный, произнес Письменов, — когда «зашибись», а когда и не очень… То мы кого-нибудь «достаем», то нас… Нас — больше.
— Ну, это само собой… — посочувствовал ветеран. — Во все времена так было. Помню, когда работал участковым в восьмидесятых, казалось, что все на тебе в «рай» едут — и опера, и следаки, и гаишники… Одни постовые разве что не командовали…
— Сейчас участковыми не очень-то покомандуешь, — вклинился с репликой Письменов, — по Конституции работают: восемь часов отбарабанил — и потом хоть травушка не расти. А операм приходится воз в одиночку тащить, преодолевая «рытвины и ухабы» законодательства. Если раньше про участковых один старый полковник, ныне известный в Курске адвокат, говорил, что это «лошадки, которых никто не кормит, но все погоняют», то теперь с полным правом так можно сказать об операх уголовного розыска. Они ныне даже не лошади, а ишаки, на которых все валят и валят, накладывают и накладывают. Так что служебные лямки не только рамены-плечи трут, но и горло перехватывают…
— Да, трудно ныне. Всем трудно, — согласился ветеран, — и операм, и следователям… Как-то был и у них — я же из следствия на пенсию уходил, — пояснил на всякий случай, — тоже жалуются… Ничего не поделаешь, в смутное время живем… Впрочем, старлей, на Руси никогда хороших времен не было. Все у нас «не слава Богу…» То монголо-татарское иго, то польско-литовская оккупация, то крепостное право…
— …То бунты да мятежи, то революции и контрреволюции, то стройки и «перестройки», — с легкой иронией подхватил Письменов.
— А еще реформы и контрреформы. Впрочем, это бесплодный разговор, можно долго «из пустого в порожнее переливать»… Лучше скажи: нет ли чего занимательного? — уперся острым заинтересованным взглядом в опера сочинитель.
— Знаете, а вы вовремя зашли, — подмигнул опер. — На днях одного налетчика-молодчика взяли при попытке ограбить с оружием киоск на Харьковской.
— Уже «горячо», — стал само внимание сочинитель. — Разбой — сам по себе уже «изюминка», как бы цинично это ни звучало.
— Наверное, — не стал возражать опер. — Но в данном случае сам по себе разбой интереса не представляет: разбойник повязан на месте преступления. Зато проведенный у него в комнате обыск дал сенсацию: обнаружено старинное жемчужное колье и небольшая серебряная диадема, украшенная цветными камнями и жемчугом.
— Видать, налетчик — еще тот пострел, который везде поспел…
