Ласково проведя рукой по корешку, открыла тетрадь, листая пожелтевшие страницы, а потом, взяв перо, начала писать обо всём, что произошло за этот месяц, пока всё это ещё свежо и болит.
Болеть, вероятно, будет долго…
А вскоре на Зов прибыли сёстры, и я снова заставляла себя улыбаться. Пусть для них я сегодня буду героиней-победительницей, даже если самой кажется, что проиграла…
Сёстры, радуясь, визжали и танцевали, устроив пир и дикие пляски до утра. Я веселилась вместе с ними, прыгая через костёр, но только оказавшись в тёплых сестринских объятиях Бри позволила себе быть собой.
Ей я поведала всю историю, в мельчайших подробностях, ничего не утаивая. Думала, наслушаюсь сейча-ас… но она молчала, глядя на меня печально и понимающе.
— …Ну, они все наверняка узнают запах, это зелье нейтрализует действие белладонны, возвращает силы. Так что в ближайшие сутки его светлость, скорее всего, лишится и гарема. Без тебя у меня бы вообще ничего не получилось. — Под конец рассказа заверила её я, увлечённо поедая кашу, — Иногда мне кажется, что у нас связь не только на том заклинании, но и вообще, как у сестёр.
Наконец-то можно хотя бы спокойно поесть, не опасаясь, что кто-нибудь отравит, подсыплет белладонны или заставит подавиться до смерти!
С последним я, однако, поторопилась, ибо Бри, выдержав паузу и как-то странно глядя на меня, вдруг выдала:
— Тебе не кажется. Мы сёстры, Эва…
Мои надрывные «кхеканья» слышал весь лес…
Прошлое. История Брианы.
Был один из солнечных апрельских дней, ознаменовавшихся для маленького южного графства радостным событием: их добрый господин, которого большинство жителей графства весьма уважали, обзавелся, наконец, наследником. Правда, пока ещё никто не знал, кто родился — мальчик или девочка, но жители пировали и поднимали бокалы за здравие графской семьи, так как он не поскупился и раздал много денег на празднества.
Джон Уайт, тот самый граф, чьё имя ныне славили его подчинённые, в последние дни был по-настоящему счастлив. Оно и понятно, ведь граф давно мечтал о ребёнке, но за шесть лет брака его жена, Мария, не подарила ему наследника. Он даже подумывал о разводе, несмотря на то, что по-своему любил жену, и вот тут-то она осчастливила его вестью о беременности.
Теперь же, держа в руках свой маленький свёрток счастья, граф чувствовал себя на седьмом небе от радости. Однако вскоре его вызвали в Лондон по важным делам, и ему пришлось ненадолго оставить жену и ребёнка.
