Люди вокруг явно боялись смотреть ей в глаза и подойти ближе, чем на двадцать шагов. Даже палач, что возводил Сибиллу на эшафот, заметно трясся, хотя и пытался сохранить бесстрастную маску на грубоватом изуродованном шрамами лице.
Рядом же, в спокойной, даже расслабленной позе, сложив руки на груди, стоял высокий широкоплечий мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид. Загорелый, светловолосый, с правильными чертами лица, богато одетый, он сошёл бы за столичного красавца, если бы не эти стальные, абсолютно равнодушные жестокие глаза.
Сердце изошлось ядовитой, изъедающей, как кислота, ненавистью. О, эта белобрысая проворная тварь знатно попортила мне нервы. Герцог Кенигстон, советник короля и инквизитор — чудовище, убившие пять ведьмочек, ушедших из моего клана, две из которых были беременны. Более того, мне не раз приходилось сражаться с его людьми. И вот, теперь он добрался до Сибиллы — одной из сильнейших ведьм, которую я знаю, бывшей Верховной, моей наставницы…
Сволочь, как же я ненавижу его! Так и вцепилась бы ногтями в это самодовольное лощёное лицо…
Между тем глашатай, развернув небольшой пергамент, громко и с чувством прочитал приговор, словно стихи:
— Внимание, граждане Хагара! Сибилла Ангелетт тер Моран, пойманная многоуважаемым герцогом Кенигстоном, повинна в колдовстве, убийстве нескольких аристократов и наведении чумы на Арант, за что приговорена к немедленной казни — сожжению в очищающем пламени костра. Приговор вынесен верховным государственным судом, подписан его величество королём, оспариванию не подлежит и будет приведён в исполнение прямо сейчас.
Улюлюканье — радостное, поросячье — усилилось, из-за чего во мне вскипело желание сжечь эту серую жадную толпу, жаждущую чужих страданий, но сквозь все эти визгливые звуки отчётливо прозвенел смех. Каркающий, безумный. И все замерли.
— Недолго тебе осталось убивать женщин, богомерзкая тварь! — Зло выплюнула Сибилла, с ненавистью глядя на застывшего безэмоциональной статуей герцога, — Очень скоро ты за всё заплатишь. Скорее, чем думаешь.
— Хм, ну да. Тогда до встречи в аду. — Непринуждённо улыбнулся тот, дав знак палачу.
— Вот видишь, даже ты сам не сомневаешься, куда попадёшь. — Оскал Сибиллы теперь был поистине безумным, — Но Божий суд он не только после смерти, у Судьбы тоже свои весы. Может быть, никто об этом не узнает, будут продолжать считать тебя чуть ли не героем, однако это не помешает тебе однажды захлебнуться пролитой кровью. Клянусь.
