Но друзьям было не до смеха. Долговязый Дан, подпиравший печку, вдруг заговорил:
— Итак, господа, перед нами новоиспеченный менеджер социалистического типа. А ведь еще недавно он метал громы и молнии в адрес тех, кто предавался сладким мечтам о технократической власти. Если мне не изменяет память, именно за это ты себя публично подверг «беспощадной самокритике».
— Дурак был! — резко ответил Павел. — Не понимал, что настоящий хозяйственник — менеджер. Это перспективный, единственно верный способ руководить индустрией, а если хотите, и всей экономикой. А я, как ребенок, разевал рот при виде наших достижений: боже праведный, вот она — первая отечественная электролампочка! Надеялся, вроде иных кретинов, что теперь, когда у нас построены основы социализма, все пойдет само собой. А на деле? Позаимствовали кое-что у капиталистов, и дальше ни с места!
Штефан положил ему руки на плечи и посмотрел тем тяжелым, сверлящим взглядом, который мало кто мог вынести.
— Павел, неужели перспектива занять директорское кресло так вскружила тебе голову? Как шулер, мечешь перед нами свою колоду: тут и реальные факты, и очевидная подтасовка. И этим ты думаешь нас обмануть? Чистая демагогия! И ты еще зовешься инженером…
— Был инженером и останусь им. Более того, в то время как вы, позабыв обо всем на свете, будете ночами напролет изобретать, творить в своих лабораториях, проверять на стендах и полигонах результаты, я, как ишак, не зная ни радости, ни удовлетворения, буду тянуть административную лямку. Зато вы — вы сможете трудиться без помех.
Испас и Попэ быстро переглянулись. В наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание Космы. Неловко улыбнувшись, Дан тихо сказал:
— Честное слово, никогда бы не подумал, что ты способен на самопожертвование. И когда ты менял цехи, как перчатки, я не разделял ни энтузиазма главного инженера, ни подозрений Штефана. Мне все казалось, что ты делаешь это из спортивного интереса. Но я был не прав. Оказывается, ты уже тогда знал, чего хочешь. А может, я и ошибаюсь — слишком все это неожиданно.
«До чего же доверчив и наивен наш Данчик! Наговори ему правильных слов — и он верит им, а не реальным фактам». Штефан тепло посмотрел на друга и, повернувшись к Косме, жестко сказал:
— Смотри, как ты растрогал Дана. Он ведь готов опять поверить твоим высокопарным словесам. А тебе-то хочется всего-навсего, чтобы и брюхо было набито, и сало в подполе осталось. Но меня ты не проведешь.
