– Ну, знаете! – обиделась Фиолетова. – Надо мне выдумывать! Придёт Аркадий, спросите сами.
– И спрошу. Непременно спрошу.
– Спросите.
– Тише, тише. Успокойтесь, – вмешался Фока Савельевич. – Зачем же так, Екатерина Модестовна? Бывает… от сильного психологического воздействия. Шок называется. Забыли, как мы Аркадия Константиновича откачивали самого в то утро? Чуть концы не отдал, когда покойницу увидел.
– Какую покойницу? Что вы мелете?
– Ну, Олимпиаду…
– Да откуда же? Жива же она! – всколыхнулась Вера Павловна. – Как можно? Это дурная примета.
– Простите покорно. Бес попутал. Выскочило у меня, – захрюкал носом Рассомахин. – Конечно, жива. Это я к тому, что Аркадию она тогда показалась мёртвой.
– Не надо больше об этом, прошу вас! И так мурашки по коже… Темно тут у вас. Прямо кошмар!
– Вырвалось. Сам не знаю как, – извинялся завхоз, давясь кашлем.
– Накаркаете ещё.
– Я не глазливый.
– Будет вам, – встряла Железнова. – И что же дальше, Бронислава?
– Дальше? О чём вы?
– О приведении.
– Бог с вами! Разве я говорила?
– Ну, как же! Только что.
– А… Вы в том смысле. О снах?
– Ну да же.
– Лохматый. И руки протягивает.
– Хватит! – взмолилась Вера Павловна.
– Пусть продолжает, – жёстко одёрнула подругу Железнова.
– И шёпотом говорит, – округлила глаза Фиолетова. – Не там, мол, меня ищешь, Аркаша.
У слушателей вытянулись лица. Фока Савельевич перестал дышать.
– Вот вам крест! – перекрестилась Фиолетова.
В палатке помертвело всё живое.
– Хорошо вам без меня, спрашивает, – продолжала дрожащим голоском Фиолетова. – Аркадий ему что-то сказать хотел, но не смог. Язык задеревенел. А тот ему…
– О боже! Не могу! – откинулась назад Вера Павловна и выронила зонтик, её подхватил Рассомахин.
– Ищите, ищите меня, говорит, – закончила Фиолетова бледнее мела, и сама раскачиваясь, как сомнамбула.
– Саккуба какая! – вымолвил наконец Фока Савельевич, отрываясь от Веры Павловны, восстановившей равновесие.
– Саккуба женщина, а не мужчина, – зловеще произнесла Екатерина Модестовна.
– Явится и женщина с того света, если мы отсюда не уедем! – выкрикнула Бронислава Мелентьевна и забилась в истерике. – Какое они имеют право удерживать нас силой? Я домой хочу. В Таганрог. Где гарантии, что завтра я не сойду с ума? Как Аркаша! Фока Савельич, миленький, сделайте что-нибудь! Спасите нас!.. Скажите им!..
– Воды ей, воды! – закричала Вера Павловна.
Витёк выскочил с кружкой, наклонился над Фиолетовой. В тишине громко стучали её зубы о кружку.
