Лудонин с раскрытой схемой места происшествия восседал впереди.
– Илья Степанович! – поторопил Каргин следователя, когда наконец автомобиль добрался до приметного, заросшего кустарником оврага и все принялись разминаться, вывалившись из тесной кабины.
Тот послушно раскрыл чемоданчик и, выхватив оттуда пакетик, высыпал на широкую ладонь своего начальника с десяток гильз.
– Те же. Револьверные, – кивнул Лудонин и повёл глаза на вбитый возле оврага в твёрдую корку песка заструганный кол. – Это что за метка?
– Обратите внимание, товарищ подполковник, на глубокие и великоватые следы обуви. Несомненно, их оставил убийца. Ему лень было лезть в овраг, а может, он опасался других неприятных неожиданностей, например, удара ножа…
– Поджёг бы кустарник и дело с концом, – Таранец, хмыкнув, сплюнул в овраг.
– Что-то заставило его поступить по-другому, – возразил Каргин. – Возможно, опасался появления опасных свидетелей, времени уже немало затратил на двоих, а деревня с людьми не так уж и далеко.
– Дежурный, звоня мне, сообщил, что рано утром пастух выгонял стадо…
– Одним словом, – возвращая гильзы Доронину, продолжил Каргин, – убийца, выцеливая жертву, расстрелял весь барабан, а может, и два не пожалел, решил, что задачу свою выполнил сполна. Затем, опасаясь быть замеченным, не стал тащить труп к машине, а возвратился назад. Заволок тело второго убитого в кабину к однорукому, облил машину бензином и запалил, уничтожая следы.
– И всё же насчёт третьего версия ваша хромает, – не унимался Таранец.
Поджал скептически губы и Лудонин, явно дожидаясь реплики майора, но Каргин только пожал плечами и буркнул:
– Другого объяснения не нахожу. Кстати, никто из сбежавшихся из деревни третьего не обнаружил, хотя поиски случайно уцелевших предпринимались, но обнаружили его только мы.
– Ну хорошо, хорошо, майор, – вроде примирительно похлопал его по плечу Таранец. – Ты поделился бы, что тебе недобитый на ушко шепнул, когда его твой кудесник-эксперт оживил сказочным образом?
– Я уже обращал ваше внимание, товарищ подполковник, – отвернувшись от капитана к Лудонину, сдерживая гнев и подбирая слова, не спеша ответил Каргин. – Убийца, судя по отпечаткам ног, представляется мне физически крепким и довольно грузным мужиком, возможно, восточной национальности. Неслучайно уцелевший назвал мне одно лишь его прозвище – Каплун.
– Каплун? – захохотал Таранец. – Это же петух!
– Это кастрированный петух, – поправил, не улыбнувшись, Каргин. – Кастрат. Вот почему я полагаю, что убийца восточного происхождения. И, кроме того, товарищ подполковник, мне бы хотелось сделать вам заявление наедине.
