Книга ароматов. Авторская парфюмерия | страница 28

– Скоро осень, – говорит часовщик долине.

Долина отодвигает туман, показывая часовщику зеленые горы, поляны белых рододендронов и голубое небо.

– Лето рано или поздно кончится, – спорит с долиной часовщик.

Долина брызгает в часовщика теплым, моментально высыхающим дождем и окутывает зыбким шершавым на вкус облаком. Часовщик смеется и кричит:

– Последний раз, а завтра наступит осень!

Он возвращается в дом, подходит к стене, на которой висят сотни часов, и отводит каждые на одну секунду назад. Часы не сопротивляются, они уже привыкли. По секунде за день – небольшая плата за одну вечную жизнь великого мастера времени.

Часовщик садится у камина, кидает в него маленькое бревнышко, зябко ежится и наливает новую чашку чая. За окном барабанит дождь, он сильный, холодный, почти осенний, он будет лить весь день, до самой ночи, в ярких звездах которой маленькие секунды сольются в новый последний день лета для одного крошечного домика высоко-высоко в облаках, где небо опускается на землю.

Ноты: печенье, ягодный сироп, безе, арахис, древесина, сироп шиповника, черника, пьяная вишня, вишневая косточка, рододендрон кавказский, пряности, ветивер, роза, ладан, кожа, кедр, влажная почва, дождевая вода, мед, шерстяные нитки.

Пыльные фиалки и недопитый коньяк.

Мятые простыни на полу.

И не вздохнуть полной грудью никак, воздух ускользает в дыру.

А дыра – вырванный клок, там где сердце ранее билось.

Я серая тень – морок, взяла растворилась.

Словно и не было никогда, ластиком плавно стираю

Секунды, минуты, дни и года, но остаюсь, продолжаю.

Выйду в парк я в туманную даль, вдруг запахнет вокзалом,

И Есенин с губ – мне не жаль, удостоюсь я малым.

Падают листья не в такт, просят крошек синицы.

Вроде все, как всегда, но не так, расплываются лица.

На обрывках размокших газет тушью черной пишу завещанье,

На аллее лишь дым сигарет и забытая чья-то сандаля.

Мила, Милочка, Милана светлая, как тень, глаза, как вода. Что-то было в ней неземное, тихое, как журчанье реки, как туман. Незаметное, естественное что-ли, из-за этого она была невидимкой. Подойдет тихо, постоит рядом, а ты даже глаз не повернешь. Вроде есть человек, а не чувствуешь его. Поначалу группа это обсуждала, планы вынашивали, как Миланку в ректорскую заслать за ведомостями или в лабораторию, ответы тестов посмотреть. Но дальше шуток дело не пошло. Потом все привыкли к невидимке, поэтому и спохватились поздно. Лишь на зимней сессии по ведомостям обнаружили, что ее с нами нет уже полгода. Она числилась в группе, лекторы отмечали на автомате присутствие, на экзаменах все же сфокусировались и поняли, что не приходит она уже месяц или два, или больше. Начали адрес искать, послали туда гонцов, те вернулись ни с чем. Соседей опросили. Никто ничего не знает. В полицию заявили. Ответа не пришло. Поискали сами еще, погоревали и забыли. А сейчас сидим, год спустя, празднуем окончание сессии. А меня словно переклинило, вспомнил ее, у остальных спрашиваю, больше никто не помнит, как и не было никогда Миланы, светлой, как тень, глаза, как вода.