Это было последнее, что он произнес! Не слишком церемонясь, я заехала ему коленом между ног, а затем хуком с правой отправила отдыхать под березки.
Трое других прекратили пинать уже недвижимого парня и повернулись ко мне. На их лицах читалось бешенство, вперемешку с удивлением: «Кто посмел им помешать?!» Секунду помедлив, гопники бросились ко мне, видимо желая стереть в порошок. — Нехорошо, мальчики! — пожурила их я, а затем «вертушкой» влепила ближайшему каблу-г ком в челюсть. Громила рухнул как подкошенный, вот только двоих оставшихся это не остановило. Тот, что оказался порезвее, попытался достать меня довольно неуклюжим боковым ударом, за что и поплатился. Я легко ушла от его кулака и, поднырнув под летящую руку, продолжила движение нападавшего, влепив его в кирпичную стену. Можете не сомневаться, я приложила максимум усилий, чтобы его рандеву со стеной оказалось максимально плодотворным. Стена, правда, не пострадала…
Не останавливаясь, я всадила последнему из парней каблуком в солнечное сплетение, и он отлетел назад, коснувшись земли одновременно с тем, кому довелось поцеловаться с кирпичами. Все было закончено!..
Именно в этот момент на поле битвы прибыло подкрепление в лице тех мужиков, что стыдливо прятали глаза еще минуту назад. То ли мой поступок их устыдил, то ли они решили, что теперь геройствовать безопасно, но за дело они взялись горячо. Чувствительными пинками они принялись выпроваживать полумертвых гопников со двора.
Не обращая внимания на происходящее вокруг, я помогла пареньку подняться. Цепляясь за руки, он встал и мутными глазами уставился на меня.
Видимо, парень оказался в нокауте, но это проходит!
Собственно, серьезных увечий мальчик получить не успел. У него была рассечена бровь, а затылок украшали несколько шишек. Ощупав его ребра, я поняла, что переломов нет. Впрочем это не говорило об отсутствии внутренних повреждений.
— Давай-ка я тебе врача вызову, — предложила я, но парень отрицательно помотал головой.
— Не стоит! Я в порядке.
— За что они тебя? — полюбопытствовала я, впрочем, не надеясь, что он будет изливать мне душу.
— Да так, — ухмыльнулся паренек. — Считают, что мне нужно с ними зарплатой делиться…
Отмахнувшись от сердобольной старушки, что, подоспев, пыталась вытереть ему платочком кровь с лица, парень повернулся и пошел со двора.
Что ж, вольному — воля.
Я вернулась на свою скамейку и принялась дожидаться тетушку Милу, не обращая внимания на любопытные взгляды соседей, направленные в мою сторону.
