Галстук Андреа приземлился рядом с пиджаком. Он принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Его спокойствие, медленные и методичные движения стали ярким контрастом тому, насколько раздосадованной чувствовала себя Иззи. И это разозлило ее еще больше.
— Я поняла, почему мне нельзя получить отдельную спальню. Чтобы персонал отеля не подумал, что это ненастоящий брак.
Она расхаживала по номеру, борясь с искушением расстегнуть оставшиеся пуговицы его рубашки. Заставляла себя отвести взгляд от загорелой и подтянутой волосатой груди. Необходимо держать себя в руках. Сопротивляться, а не таращиться на него, словно какая‑то изголодавшаяся по сексу старая дева.
Андреа наслаждался каждой секундой ее паники. Он такой привлекательный. И такой невозмутимый. Как кот, ловко загнавший в угол мышь и выжидавший идеального момента, чтобы своей бархатной лапкой ударить несчастную жертву.
Такого не должно случиться.
Иззи выпрямила спину, ни дать ни взять примерная ученица в школе благородных девиц.
— Если ты думаешь, что я лягу с тобой в одну постель и позволю прикоснуться ко мне хоть пальцем, даже не надейся. Если дотронешься до меня, я закричу так громко, что от моего крика разобьются все люстры и окна во всем отеле.
Андреа усмехнулся.
— Я не против, чтобы ты кричала в моей спальне. Чем громче, тем лучше.
Иззи резко развернулась и встала лицом к окну. Она не позволит ему довести себя до истерики. Ей нужно быть хладнокровной, чтобы он не смог выбить ее из колеи. Он искусно блефует, чтобы уколоть ее. Ему известно, как сильно она его ненавидит. Пытается взять над ней верх, а она проигрывает всякий раз, когда ведет себя как избалованный ребенок.
Ну, ничего. Она испробует иную тактику, найдет способ его перехитрить.
Думай, Иззи. Думай. Думай.
Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и повернулась к нему лицом.
— Хорошо. Ты победил. Мы ляжем в одну кровать. Но, предупреждаю, я сплю очень беспокойно.
Выражение его лица осталось непроницаемым.
— Может быть, я найду способ тебя успокоить?
Иззи отвернулась, прежде чем Андреа увидел тоску в ее глазах, которую она попыталась подавить. Почему из всех мужчин только он способен и разозлить ее до бешенства, и безумно возбудить.
— Я приму душ, — объявила она.
— А как насчет ужина?
— Я не хочу есть.
— Ты можешь передумать после душа. Я закажу что‑нибудь для тебя.
Иззи с тяжелым вздохом закрыла дверь ванной. Интересно, как она собирается пережить ночь рядом с Андреа. Это все равно что позволить человеку, имеющему зависимость от шоколада, провести ночь на шоколадной фабрике. Как она сможет не прикасаться к нему? А если он прикоснется к ней? Ему ведь достаточно лишь посмотреть на нее, чтобы ее бросило в жар от вожделения.
