Андреа провел ее к служебному лифту. Они вошли внутрь. Двери плавно закрылись, отгородив их от всего мира. Иззи тут же бросилась к противоположной стене лифта и скрестила руки на груди, стрельнув в него возмущенным взглядом, многократно отразившимся в зеркальной облицовке.
Андреа с ленивой грацией прислонился к стенке.
— Похоже, мы вызвали волну интереса, дорогая. Избалованная наследница и миллиардер, владелец сети отелей. В этом что‑то есть, не так ли?
Иззи стиснула зубы.
— Что за чепуху ты молол обо мне? Я никогда не была в тебя влюблена.
Его взгляд скользил по ее телу, будто последовательно снимая одну часть одежды за другой. Когда он посмотрел ей прямо в глаза, у нее между бедер вспыхнуло пламя.
— Ты всегда хотела меня, дорогая. Я чувствую это всякий раз, когда ты смотришь на меня.
— Прямо на тебя, приятель. Да видела я, как ты на меня смотришь. И, ради бога, перестань называть меня «дорогая».
Андреа нажал кнопку аварийной остановки лифта. Иззи перестала дышать.
— Ч‑что ты делаешь?
Он подошел к ней вплотную. Так близко, что его мускулистые бедра прижались к ней, и оперся руками на стенку лифта таким образом, что ее голова оказалась зажата между ними.
— А я и не отрицаю, что хочу тебя. Причем очень сильно. Но мне кажется, ты хочешь меня еще больше, ведь так?
Он мягко раздвинул ей ноги. Она почувствовала, как он возбужден.
Иззи с трудом дышала, сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Каждая клеточка тела желала Андреа. Нестерпимо, до боли. Она не могла отвести взгляд от его сексуальных губ и с наслаждением ощущала, как он прижимался к ней.
— Лифт может понадобиться другим людям, — хрипло бросила она, облизнув пересохшие губы.
Он улыбнулся еще шире, его глаза еще больше потемнели.
— Это мой отель. Мой лифт. А ты — моя жена.
Иззи хотела оттолкнуть его, но вместо этого положила руки ему на грудь, ощущая сквозь рубашку сильные мышцы, похожие на стальные пластины, а еще исходящий от него древесно‑цитрусовый аромат, от которого у нее кружилась голова.
— Лишь номинально.
— Пока номинально. Но как долго это будет продолжаться?
Желание захлестнуло ее. Огромное, непреодолимое, от которого задрожали колени, даже стоять стало трудно. Чувствовала ли она когда‑либо прежде столь сильное возбуждение? Настолько всепоглощающее? Будто она оказалась поражена вирусом, сильной лихорадкой.
— Я не собираюсь спать с тобой, Андреа.
А между тем она так этого хотела. Больше всего на свете.
Он подвинулся еще ближе. Его теплое дыхание слилось с ее дыханием.
