Кричащего Белозёрского Авенир Авенирович побаивался на порядок меньше, чем приторно — ласкового. Уже знал, что кричит он недолго, и как правило, потом успокаивается, давая дельные распоряжения.
— Их собирают. Часа через полтора все здесь будут. Не скажешь, для чего они понадобились?
— В столицу полетят. Государю, надёже нашей, в помощь. Вот спросит он у тебя как-нибудь, по-родственному: — "А что вы, Авенир Авенирович, во время заговора делали?" И что ты в ответ блеять будешь? Молчишь? А мне нужно, чтобы ты чётко отвечал. Так мол, и так. По приказу Главы Клана половину людей и самых лучших магов в помощь вам отправил. И весь наш Клан то же самое сделал. Четыре тысячи бойцов и сотню лучших магов для борьбы со смутьянами собрали и в столицу доставили.
— Ого. Сильно. Ром, ты серьёзно… Думаешь, выгорит дело? — совсем, как когда-то в детстве, спросил Вадбольский у своего стародавнего друга — соперника.
Были времена, когда они летом по месяцу — полтора вместе проводили. Сражались на деревянных шпагах, прыгали на спор с моста в речку, разбивали друг другу носы, а потом, когда подросли, умудрились влюбиться в одну и ту же девчонку.
— Насчёт Рюминой, честно скажу, сомневаюсь. Да ты и сам это понимаешь. Другое важно. Бельская пишет, что войска к столице пошли. В обход разрушенных мостов их везут, через Рязань. Так что неделя — другая, и с заговором покончат. А я не привык проносить ложку мимо рта. В таких делах первые сливки снимают, вторые молоко пьют, а последним один лишь обрат достаётся.
— Так чего тогда ты мне тут голову насиловал. Проще не мог сказать? — возмутился Вадбольский.
— Про ваше поле деятельности, Авенир Авенирович, я высказался предельно ясно. А про дела Клана обмолвился, чтобы вы при случае ничего глупого не ляпнули, — холодно произнёс князь Белозёрский, каменея лицом, — Про приданое Дарьи Сергеевны доложите мне лично. Крайне рекомендую прикупить пару — тройку земель в близком соседстве с вашим будущим родственником. Клан тоже примет участие, но уже от себя.
— Сколько? Это же какие деньги… Откуда? Нет, со временем найдём…
— В клановой казне займёшь. Я распоряжусь, — немного оттаял Белозёрский, а затем, махнув рукой, наклонился к столу, поманив к себе пальцем собеседника, и зашептал, — Веня, у нас, в кои века появился ШАНС. Слабенький, хлипкий, может безрассудный, но он есть. Я, за всю свою жизнь, так крупно не играл. Допускаю, что у нас ничего не получится. Но я, ты, наши дети, внуки и даже правнуки будут знать, что мы за свой шанс боролись, а не ждали, когда он упадёт к нам в руки, словно перезрелое яблоко. Поверь, такое дорогого стоит. Мы обязаны, слышишь меня, обязаны рискнуть.
