В Петербурге я провел почти неделю, почти все свободное время разговаривая с дедом — точнее, рассказывая ему разные "сказки" о моем прошлом и будущем. Ну а перед самым отъездом — когда кресло уже доставили и дед мог передвигаться по дому — пригласил на обед "дедов". И Николай Владимирович был по-настоящему счастлив — ну что же, я сделал все, что мог. Теперь мог…
Мог сделать для деда — а нужно было кое-что сделать и для страны. Середина июля — не самое лучшее время для начала этой работы, но теперь у меня были деньги, и был четкий план предстоящей работы. Проверенный на практике — ну, в какой-то части проверенный. И теперь осталось лишь его осуществить…
Петр Григорьевич еще раз посмотрел на собеседника. Но нет, похоже от истерики и следа не осталось, только взгляд какой-то… стеклянный, что ли, сделался. И голос… таким его, помнится, расследователь из полиции спрашивал, только этот вопросы совсем иные задает:
— Петр, еще раз прошу, все, что в этот день было. Что сам видел, что знаешь — все в подробностях.
Петр удивился, однако подобрался и изо всех сил стараясь держать себя в руках, ответил:
— Ладно, дело прошлое… всяко уж этим делом мне не заниматься, скажу. Мы-то мыло на спирте стали варить, чтоб прозрачное оно получалось. Куб, конечно, поставили, чтобы спирт обратно собирать — но все равно что-то уходило. А рабочие сообразили, и потихоньку отпивали: поди проверь, сколько спирту испарилось-то! Как мыло варить — так все пьяные… Ну а пьяные-то разве заметят, если кто придет?
— Постой-постой… что, все пьяные? Ведь, если я помню, там и бабы работали, и дети…
— Так своровать-то все горазды. Да какие дети — лбы здоровенные… Все пьяные ходили — значит все и воровали. Иначе с чего бы?
— Ну, много с чего опьянеть можно. Сам же говорил, что испарялось…
— Я что, самогон никогда не гнал? А тут с пуда аж до четверти "испарялось". Нет, точно воровали да пили. Хотя никто и не признавал того. Вот отец и решил их за руку поймать…
— Сыновей караулить в ночь поставил, как в "Коньке-горбунке"?
— Не знаю такую контору, а отец иначе придумал. Как мыло это выпариваться начало, всех из цеха выгнал и запер его. Дело-то понятное: если никого нет, то никто и не скрадет, не выпьет. А утром сразу и узнаем, сколько своровывали… Только вот, видать, опоздали с дознанием… Я-то не дома был, на станции поезд ночной встречал — из Москвы запах для мыла прислали…
— А сколько мыла варили?
— Всего?
— Нет, в тот день.
