Я выдержал внимательный взгляд собеседника и пожал плечами:
— Я тоже не особенно в этом разбираюсь. Ну. шептала чего-то, это да. А как все происходит — я-то откуда знаю? Пойду сейчас к ним домой, бумагу-то надо исполнять. Я вот что думаю — может бабу Нюру прихватить? Может и этого закодирует?
Через двадцать минут мы с Самохиным расстались. Поговорили еще немного о делах — я пожаловался, что никак не могу поймать главу администрации, но он меня успокоил, мол, никуда тот не денется и Самохин с ним уже переговорил, так что никаких проблем с приватизацией теперь не будет.
Поговорили еще «за деревню» — скоро начнется сезон отпусков, так что народа, а значит и проблем здесь прибавится. На том мы с ним и разошлись.
Крики и ругань я услышал метров за пятьдесят. Само собой — сразу понял, откуда летят отборный мат и женский визг. А потом уже увидел один из источников звуков.
Это был молодой мужчина лет тридцати пяти — высокий, крепкий, но уже порядком отяжелевший. Со спины он был похож на того, что сидел у меня в зиндане, только тот, надо признать, было на порядок противнее. У этого еще сохранился человеческий облик, он был даже красив — эдакой негативной мужской, брутальной красотой. Квадратный подбородок, высокие скулы, большие голубые глаза — в юности он был совсем красавчиком, на то вероятно и попалась женщина, глаз которой украшал здоровенный свежий фингал. Нет, все-таки не свежий — он уже начал желтеть, рассасываться, в изначальном своем состоянии фингал скорее всего закрывал весь левый глаз. Крепко ей досталось, точно.
Сказать, что я готов уничтожить всех мужиков, которые поставили фингал какой-либо женщине — это было бы преувеличением. Все-таки я никто иной, как полицейский, и насмотрелся в жизни уже всякого. Да и криминальные новости читал и читаю — куда от них деться? Помню, как судили одну мадам, упорно стремившуюся убить своего мужа — просто ради того, чтобы осталось наследство и она могла бы спокойно, без проблем развлекаться с мужиками. Ее хитрые затеи почти удались — если не ошибаюсь, разоблачили только после третьего по счету покушения.
Самое интересное было то, как она обставляла все эти покушения — вроде бы как раз муж на нее покушался, а она, несчастная, защищалась от его беспредела. В последнем покушении она разбила ему голову сковородой и попыталась вытолкнуть из окна многоэтажки. Он чудом остался жив. Просто голова оказалась крепче, что того ожидала любимая жена.
