Только через час он предстал перед дверью квартиры одноклассника. Звонить не стал – боялся разбудить сына, тихонько постучал; через минуту дверь открылась.
– Чего скребёшься? Я сразу и не понял: ты пришёл или мне послышалось, – пропустил он Алексея в квартиру.
– Сына разбудить боюсь.
Сергей засмеялся.
– Он без задних ног со своего футбола пришёл, сейчас хоть пушкой пали – ухом не поведёт.
– Понятно, – устало сказал Алексей, протягивая другу бутылку водки. – Собери закуски, поговорить надо.
Сергей серьёзно посмотрел на него.
– Значит, точно что-то серьёзное у тебя, раз ты с бутылём пришёл. Я даже и не припомню тебя за рюмкой.
Алексей отмахнулся:
– Айда на кухню.
Водка немного расслабила и сняла усталость.
– Я о Холодове пришёл с тобой поговорить, – спустя какое-то время объяснил причину своего к нему визита Алексей.
– Вот ты о чём, – проговорил приятель.
Какое-то время стояло молчание. Первым заговорил Сергей:
– О чём по поводу него можно со мной поговорить? – спросил он.
– Ты же историю у них преподаёшь.
– Ну и что.
– Да не знаю я что «ну и что»! – нервно бросил Алексей. – Просто, ты там, в их обстановке находишься, и вообще-то для меня важно знать: как настроена администрация детского дома перед судом? Может, слышал что-то?
Сергей усмехнулся:
– Как настроена… – он посмотрел прямо в глаза однокласснику. – Посадить настроена. В колонию для малолеток отправить настроена. Ему такие характеристики к суду приготовили – мама дорогая! Ещё вопрос, – он снова усмехнулся, – возьмут ли ещё с ними в колонию.
Сергей налил себе, затем Алексею и, не приглашая, выпил один.
– Мне тоже этот пацан нравится, что-то в нём есть, – проговорил он, – но тут ничего не поделаешь… Он же любимцу нашей директрисы Надежды руку и челюсть сломал.
– Надежда наш компас земной, – словно в забытьи проговорил Алексей, вертя полную рюмку в руке.
– А ты знаешь, кое-что я пожалуй могу сказать: он среди подростков пользуется авторитетом.
– То-то оно и хуже, – отметил Алексей, – именно таких-то любая администрация всегда и не любит.
– Я не могу понять, – задумчиво говорил Алексей, – все говорят: он сам напал на бедного парня ни с того ни с сего, сломал ему челюсть, руку, организовал сотрясение мозга. При этом нет ни одного того, кто бы это видел. И тут же все утверждают, что сделал он это ни за что, словно решил просто поразвлекаться; от нечего делать захотелось поколотить кого-то, взял и поколотил. Выставляют его в таком свете, что он не ребенок, а изувер какой-то. Я его тренирую уже три года. Он не раз бывал у меня дома. Я не верю, что это произошло ни за что. Здесь есть очень веская причина, которая могла бы оправдать его… Не может быть по-другому! – глаза подвыпившего Алексея стали поблёскивать. – Ну не верю я!
