В эмоциональном фоне угоры Чининой большими красными пятнами поплыл стыд. Не иначе хозяйка дома надеялась найти, чем компенсировать утрату столь выгодного жильца.
– Своим ключом я отпёрла дверь, – угора Чинина тихо всхлипнула, – и прошлась по комнатам. Великий Создатель свидетель, я ничего не взяла. Всё чисто было. В тот же вечер я в полицию сбегала. Витус городовой у двери объяснил мне, чтобы я ничего не трогала, пока дело об убийстве витуса Ксижена расследовано не будет. Я заперла дверь и больше сюда не заходила.
Хреново дело, Туран тихо вздохнул. С момента смерти Варма Ксижена прошло восемь дней, и за это время было совершенно ещё одно преступление, о котором удалось узнать только сейчас. По крайней мере, Туран покосился на раскуроченную конторку, место преступления осталось нетронутым, и то хлеб. Дежурный городовой настолько запугал вдову, что она даже не решилась топить здесь печь. Туран передернул плечами, в съёмной половине дома довольно холодно. Азы криминалистики, первым делом нужно выяснить, как именно преступник проник в дом.
– Смаг, – Туран обернулся к помощнику, – подсоби.
Керосиновая лампа в руках помощника слегка дрожит от волнения. Впрочем, света вполне достаточно. Из раскрытого саквояжа Туран извлёк лупу в стальной оправе на деревянной ручке. Никакого навесного замка нет и в помине. Как и следовало ожидать, преступник просто отжал фомкой язычок дверного замка – дёшево и эффективно. Ну а после просто закрыл за собой дверь. Как и во всех избах, входная дверь обита толстым слоем грубого сукна, чтобы тепло не выветрилось на улицу через щели. Снаружи, если не смотреть специально, следы взлома незаметны вовсе.
Теперь самое главное – снять отпечатки пальцев. Из распахнутого саквояжа Туран вытащил липкую плёнку, мягкую кисточку и баночку с грифельным порошком. Как жаль, что рядом нет и не предвидится утуса Лиссара, подпольного криминалиста, хотя официально он числится помощником старшего следователя утуса Бизина. Нал Лиссар не пропустил бы ни одного отпечатка, ни одной даже самой невзрачной улики. А так всё самому, самому.
Самым многообещающим в плане улик выглядит стол. Преступник, ну или группа преступников, сдёрнул с него скатерть. Если повезёт, то на полированной столешнице должны остаться пальчики. Мягкая кисточка осторожно зачерпнула из баночки мелко истолчённый грифельный порошок. Лёгкое касание… Чёрное облачко на миг показалось над столом. А теперь чуть дунуть.
