Кто поверит, я и сам не верю —
Толь на счастье, то ли на беду,
У меня семь пятниц на неделе
И тринадцать месяцев в году.
Моё небо — синее, в алмазах.
Что-то мне по-жизни принесет.
Я крещен, а может быт помазан,
В общем, я — счастливый, вот и все!
Я — счастливый, как никто! Я счастливый лет уж 100.
Я — счастливый! Я — не вру! Так счастливым и уйду!
Я — счастливый, как никто! Я счастливый лет на 100.
Я — счастливый! Я — не лгу! Так счастливым и уйду!
Кто-то знает, я и сам не знаю,
Где финал тот, где та полоса.
За которой лишь ворота Рая,
А пока все небо только в звездах.
Не во сне причем, а на яву.
Что скажу за жизнь свою я просто —
Я счастливый тем, что я живу.
Я — счастливый, как никто! Я счастливый лет уж 100.
Я — счастливый! Я — не вру! Так счастливым и уйду!
Я — счастливый, как никто! Я счастливый лет на 100.
Я — счастливый! Я — не лгу! Так счастливым и уйду!
Григорий Лепс.
— Почему такая конспирация, Граф?
Остановился возле столика напротив Андрея Воронова. Я б его не узнал, если бы не назначенная через посредника встреча в дешевом кафе и произнесенный пароль, обговоренный в свое время еще с покойным Вороновым старшим. После нашей последней встречи прошло немало времени, и я думал, что этот пароль произнесен не будет никогда. Моя поездка в Болгарию подходила к концу, и я вот-вот должен был вернуться к Оксане. Предвкушал это возвращение и поглядывал на часы, пока мне не позвонили с закрытого номера на отечественную симку и не назвали три слова, которыми обменивались в свое время наши с Вороновым отцы. Адрес для встречи я получил в смс и понимал, что, если Граф прилетел ко мне в Болгарию, значит это что-то срочное и важное.
Без привычного элегантного костюма, в футболке, темных очках и бейсболке, Воронов, скорее, походил на обычного рабочего, если бы не часы «Ролекс», дорогие кожаные туфли и очки от известного бренда. Если учитывать, до каких высот он поднялся, то этой встречей можно было бы гордиться. Но для меня он был сыном друга моего отца и человеком, который в своё время помог спасти моих детей. Я был ему должен. Если бы не это обстоятельство, то предпочел бы не встречаться… Я обещал Оксане держаться от всего этого подальше. И держался.
— Здаров, Бешеный! — сжал мне руку, приобнял, хлопнув по спине. — А ты все в том же амплуа, я смотрю, — усмехнулся, осматривая мой прикид. Я снял «косуху», повесил на спинку плетеного стула, уселся и положил на столик пачку сигарет, сунул одну себе в рот, вторую протянул Графу. Тот не отказался. Мы прикурили от моей зажигалки.
