Кроме меня и Кейтлин и двух дохлых ящеров в помещении не было никого. Я отправил короткий приказ, чтобы солдаты зачищали остальную территорию. Теперь уже можно, когда девчонка рядом, и я уверен, что её не заденет случайно. Я отбросил в сторону бесполезное оружие и привычно коснулся пальцами панели управления.
Шлем плавно поднялся вверх. Состояние Кейтлин сейчас — как беспомощное тиканье сломанных часов: стрелки остервенело бьются, но остаются на одном месте. Ей не хватает сил, чтобы собраться и сосредоточиться, её сознание плавает в обжигающем мареве собственного лабиринта страха.
Я опустился рядом с ней на колени, осторожно притягивая её к себе. Лицо бледнее обыкновенного. А глаза пусты, как никогда. Она смотрела на меня, но не видела ничего, вглядываясь только в собственные видения, почти бессмысленные, обрывочные, рассыпающиеся осколками. Состояние Кейтлин мне знакомо, как никому другому. Только в моём случае не было никого, кто протянул бы мне руку помощи. И в случае с кем-нибудь другим сейчас бы я наблюдал, как этот кто-то беспомощно барахтается в нескольких десятках сантиметрах под толщей воды, будучи не в силах выплыть. Но только не с ней.
Меня разрывали на части самые противоречивые эмоции.
Мне хотелось сдавить до боли и хруста это тонкокостное тело, разорвать на части, не оставив ни следа, только чтобы не чувствовать этого дикого неистребимого страха за жизнь другого. Чтобы меня не перемалывали жернова беспричинной ярости и не накачивало под завязку неуёмной жаждой, от которой тело наполняется жаром и полыхает огнём.
Сломать, испачкать, столкнуть вниз с обрыва и в то же время бить себя по пальцам, чтобы не допустить ничего из этого. Сожрать, выпить и оставить глоток коктейля невероятных эмоций напоследок.
Сейчас, глядя на Кейтлин и осторожно прикасаясь к её сознанию со стоном облегчения и наслаждения, я вдруг понял, что ни хрена-а-а-а… Даже если эта сучка не понесёт от меня, я её никуда не отпущу. Слишком остро, вкусно и противоречиво. Она выводит меня на предельный уровень шкалы эмоций одним фактом своего существования. Дико сложно удержаться и совершенно не хочется.
Пусть и дальше бесит и радует меня одновременно, раздражает и возбуждает, ненавидит и боится. Мне это нравится…
Пусть она станет моей маленькой прихотью, лишённой всякого смысла. Просто потому что я так хочу.
Я пробовал на вкус её эмоции и кайфовал от того, как энергии наших полей преображались, соприкасаясь. Веки закрывались сами собой, а глаза едва ли не закатывались от удовольствия. Все эти мягкие волны, приятное покалывание и совместное, почти синхронное движение — чистый секс. Ощущения приятные, похлеще самого сладкого оргазма. Незамутнённые и остро-сладкие. Я чувствовал, как её энергия возвращалась в свои берега. Даже немного жаль отпускать эту стихию. Но нужно.
