Мы застряли на этой планете сроком на половину жизни. Иногда казалось, что нам не светит ничего больше. Климент Грэхам не любил рисковать. Он приказал не высовывать носа и хотел поначалу слиться с остальной массой, действовать осторожно. Очень осторожно. Настолько осторожно, что иногда чудилось, словно мы ничего не делали, а протирали свои штаны зря.
Стоило мне заикнуться о том, чтобы активизироваться, он охлаждал мой пыл холодным взглядом, не преминув указать на моё место.
— Ты предлагаешь высунуться и поставить себя под удар? Нас разыскивают. У преступлений против Альянса нет срока давности, парень.
— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Я всё основательно подчистил, подменил данные файлов в общей базе. Они сами разнесли вирусную ложную информацию в клювике. Нас не должны обнаружить. И даже если обнаружат, сверившись с базой данных, о нас не найдут ничего.
— И всё же я бы не рисковал.
— Мы увязли здесь.
— Пришлось. За прошедший период времени многое что поменялось. И не так-то просто найти среди этих контрабандистов не просто любителей навариться, но сторонников идеи Теневого Сектора.
Я понимал правдивость его слов: переговоры на дальних расстояниях — это не звонок бабушке с вопросом о состоянии здоровья. Но всё равно хотелось действовать, даже с учётом небольшого риска.
Сейчас же Кейт, сама того не ведая, вставила в колёса своему папаше не просто палку, но огромное бревно. В тот момент, когда оставалось только добраться тайком до корабля, стартующего очень скоро. Теперь придётся изворачиваться и быть вдвойне осторожнее. Но всё это мелочи по сравнению с тем, что Кейт сунулась в лапы Тирана.
Мы с Климентом сидели в административном блоке в ожидании распределения. В карцерах всегда кто-то находился… Внезапно я почувствовал, как Климент посылает мне мысленный импульс в моё сознание, облечённый в форму слов.
«Веди себя спокойно, не привлекая лишнего внимания…»
Я дёрнулся на месте, посмотрев на Климента.
«Будь так добр. Сосредоточься и чётко формулируй мысли. Мечешься как дерганый!»
Я попытался сосредоточиться: получалось плохо. Усилием воли заставил себя сформулировать один-единственный вопрос, волновавший больше всего.
— Как будем вытаскивать Кейт?
Ответа пришлось ждать долго. Я уже начал бояться, что не дождусь его вообще. Но он меня не порадовал.
«Никак».
— Что значит, никак, Климент? Она твоя дочь!
«Хочешь сунуться к Тирану?»
— Если придётся!..
Климент прикрыл глаза, словно происходящее его не касалось. Он вовремя успел натянуть смиренное выражение на своё лицо, потому что нас поволокли по коридорам тюремных блоков, разместив по разным помещениям. Может быть, старому лису и было плевать на судьбу своей родной дочери. Но я не мог успокоиться, беснуясь в замкнутом пространстве. Вспышки гнева одна за другой пронизывали тело и не находили выхода, потому что карцер был крошечным квадратным помещением в два метра.
